— Взгляни на нас, — прошептала Тзигона, внимательно изучая их отражение. — Мы так похожи.
Непривычные губы Синестры вытянулись в слабой улыбке.
— Как сестры.
— Нет же. Ты достаточно старая, чтобы сойти за мою мать, — сказала Тзигона прямо.
— Ай! Почему бы тебе попросту не ударить меня ножом и успокоиться?
Тзигона не обратила внимания на ее ответ и глубоко вздохнула.
— Это так?
Синестра долгое время молчала. Тзигона жадно изучала ее лицо в поисках хоть какого-нибудь признака надежды, чувства вины, раскаяния, обмана. Хоть чего-то!
Спустя какое-то время волшебница пожала плечами и отвернулась от их совместного отражения:
— Всякое может быть.
— Всякое?
В нос ударил резкий запах камфоры. Тзигона резко повернулась, чтобы увидеть, как к ним медленно приближается целитель лорда-волшебника. Его заинтересованный взгляд скользнул по черным локонам Синестры и ее прелестям. Тзигона быстро встала между волшебником и предательским отражением.
— Здравствуй, милашка, — промурлыкал целитель Синестре, подходя к двум женщинам. — Вижу, вы новенькие. Никто вас еще не поприветствовал должным образом?
Он потянулся к ней. Синестра отпрянула, но пальцы мага все же успели задеть ее руку. «Подарок» лорда Беладжуна мигом отозвался на прикосновение чужого мужчины, и Синестра исчезла, не успев закончить бранное слово.
Ошеломленный целитель перевел взгляд на Тзигону. Та мило улыбнулась:
— Лорд Прокопио такой собственник, не правда ли? Представьте, он потратил такое мощное заклинание только для того, чтобы удостовериться, что никакой слуга не притронется, образно выражаясь, к его столовому вину.
— Это была случайность. Я споткнулся. У меня и в мыслях не было трогать девку, — залепетал мужчина. Тзигона похлопала его по щеке и отправилась восвояси, твердо зная, что он не проболтается о внезапно исчезнувшей горничной.
Тзигона покинула виллу без приключений. Неведомая тень поселилась у нее на душе, пока девушка устало брела вперед. Всю жизнь она искала собственную мать, и никогда ей даже в голову не приходило, что Кетура может не знать или не заботиться о том, что стало с ее ребенком. Даже если Синестра и Кетура не были одним и тем же человеком, ответ Синестры поднял волнующие вопросы.
Возможно, теперь настало время использовать последнее средство.
Не прошло и часа, а Тзигона уже успела сменить одежду служанки на откровенное платье, которое она нашла сушившимся на кусте за публичным домом. Затем она слегка подкрасила глаза и губы косметикой, одолженной из сумочки Синестры, и отправилась в сторону дворца. Она ждала у ворот, через которые Маттео имел привычку выходить. Он был ранней пташкой, так что ей не пришлось долго там торчать. Девушка едва ли не набросилась на него, ухватив за руку и потащив подальше от утренней толкотни.
Маттео наградил ее косым взглядом и продолжал так на нее смотреть, пока они не оказалась на достаточном расстоянии от дворцовых ворот.
— Любой, кто нас заметит, зацокает языком и станет возмущаться настырностью городских шлюх! Если тебя не волнует твоя собственная репутация, Тзигона, то хотя бы можешь задуматься о моей?
— Ты джордайн, — возразила она. — Тебе появление с куртизанкой только на пользу пойдет. Впрочем, забудь пока об этом. Я хочу, чтобы ты нашел кое-кого для меня.
— Кто-то согласен поговорить о Кетуре?
— Ну, вроде того. Я пошла напрямую и спросила Базеля Индолара, не известно ли ему что-нибудь о Кетуре. Он посоветовал человека, способного мне помочь.
Глаза Маттео расширились:
— Ты сказала ему, что она твоя мать?
— Я что, на дурочку похожа? — взгляд девушки упал на ее безвкусное и вульгарное платье. — Ты меня понял.
— Конечно. Расскажи, кого следует найти?
— Дамари Эксчелсора. Он волшебник, универсал[7], зельевар. Ты найдешь его в башне из зеленого мрамора на углу улиц Сильфовой и Южной Рыночной.
Маттео задумчиво разглядывал ее.
— Не сомневаюсь, что справлюсь, но раз ты и так много знаешь, то в чем моя задача? Почему бы самой не пойти?
— Он был мужем Кетуры.
— А, ты хочешь, чтобы я встретился с ним под каким-нибудь благовидным предлогом и пригляделся к нему, — размышлял Маттео.
— Быстро соображает, — заметила Тзигона, ни к кому в особенности не обращаясь. Кислое выражение ее лица куда-то улетучилось, и она обратила умоляющий взгляд на Маттео: — Это, может быть, моя лучшая попытка и надежда найти правду о моей матери. Может, единственная моя надежда. Я знаю, что вы, джордайны, поклялись служить правде, — добавила она горячо, — и я не то чтобы прошу тебя врать ради меня. Просто… выуди секреты. Сам знаешь как — режь наживку на маленькие кусочки, чтобы их было легче проглотить, но спрячь крючок… — она умолкла в нерешительности.
Маттео какое-то время разглядывал ее:
— Ты отважилась открыто расспрашивать о Кетуре. Ты доверяешь Базелю Индолару?
— Вроде того.
Его улыбка была слабой и лишенной веселья.
— Распространенная позиция нынче. Хорошо, я встречусь с этим волшебником и разузнаю, что смогу.
В порыве чувств, Тзигона кинулась Маттео на шею. Краем глаза, она заметила двух одетых в белое мужчин, выходящих из дворцовых ворот. Ее охватило игривое настроение, и она сделала вид, будто бы падает. Маттео инстинктивно обхватил ее руками за талию. А за миг девушка отпустила его и отступила назад, в ее глазах блестели озорные огоньки, а губы изогнулись в томной, довольной улыбке.
— О, нет, милорд, — чуть не задыхаясь, запротестовала она и протянула ему обратно его же кошель. — Стыдно брать деньги за такую прекрасную ночь.
Она тяжело и глубоко вздохнула, поправляя прическу. Затем она зашагала прочь, виляя бедрами, как заправская девица легкого поведения.
Тзигона оглянулась через плечо и усмехнулась, заметив восхищенные взгляды других джордайнов в адрес Маттео. Один из мужчин, проходя мимо, даже дружески хлопнул его по плечу.
Маттео смерил ее тяжелым взглядом и за пару шагов одолел расстояние между ним и юной воровкой.
— Ты так волновался за свою репутацию, — невинно пролепетала Тзигона, отступая, чтобы сохранить дистанцию. — Кажется, я тебе ее подняла за сущие гроши.
Его угрюмое выражение лица смягчилось, и губы против воли джордайна дрогнули в улыбке. Он тут же вернул себе хмурый вид и выхватил дыню с проезжавшей мимо тележки. Маттео бросил монету протестующему продавцу, и потом поднял дыню, целясь в Тзигону.
С пронзительным криком она бросилась наутек, прячась в одну из ниш в толстой стене дворца. Когда удара снаряда не последовало, девушка решилась выглянуть.
Маттео стоял в нескольких шагах от нее. И держал аккуратно вырезанный полумесяц дыни.
— Завтрак?
Тзигона взяла предложенный фрукт и похлопала по скамейке подле себя. Маттео сел. В дружественной тишине, советник королевы и крашенная уличная беспризорница разделили фрукт и буханку хлеба, которую Тзигона вытащила из сумки. В кои-то веки, Маттео не спрашивал, откуда она это украла. Не прокомментировал он и странные взгляды, бросаемые прохожими на неподходящую пару.
Они не обсуждали различия, что разделяли их, и проблемы, которые их свели вместе. Тем не менее, лишь солнце выглянуло из-за восточной городской стены, как мрачная тень на душе Тзигоны растаяла.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
7