Маттео успокоил дыхание и начал обдумывать предстоящую битву. Там, по меньшей мере, четверо мужчин: двое тех, что схватили Тзигону, бородач и кучер. Сама повозка была вместительной, так что внутри вполне мог оказаться еще кто-то. И Тзигона совсем одна против этих головорезов.
Он гнал от себя эти мысли. Сердце взывало немедленно броситься на помощь другу, но разум и подготовка взяли верх. У джордайна не было возможности атаковать неожиданно, и естественно, бандиты не согласятся вежливо обождать, пока он взберется внутрь повозки. Лучше попытать счастья по прибытию к месту назначения. Как ни странно звучит, но окровавленная мантия давала надежду, что Тзигоне не навредят. Похищение было предупреждением или попыткой заманить в ловушку Маттео.
Хорошо же, он даст им возможность послать сообщение ему напрямую, и гораздо быстрее, чем они ожидают. С мрачной улыбкой, джордайн поклялся себе сделать предстоящий «разговор» как можно более насыщенным.
Наконец впереди замаячило огромное здание льдохранилища. Повозка свернула на узкую улочку и, обогнув здание, подкатила с черного входа. Широкие двойные двери распахнулись, чтобы впустить их, и тут же захлопнулись за ними. Ледовоз замедлил ход, и грохот стих.
Маттео бесшумно соскользнул на землю и бегло осмотрел льдохранилище. Внутри царил порядок. На металлических крюках и инструментах не было ни следа ржавчины. Земляной пол устелен свежей соломой, паутины не потолках не видать. За заклинанием, что открывало и закрывало ворота, следили и обновляли. Словом, здание вовсе не походило на заброшенное. А в то же время — ни одного рабочего на месте, хоть и солнце давно миновало зенит, и часы полуденного сна уже прошли. А еще Маттео подметил, что толстые стены помогали не только удерживать холод, но и, явно умышленно, приглушали звук.
За миг тишина взорвалась от ударов и проклятий. Большая часть их исходила от Тзигоны, хотя пара сдавленных и болезненных восклицаний со стороны похитителей подсказывали, что и тем было несладко. Затем голос девушки перешел в яростное мычание. Задняя дверца повозки с грохотом распахнулась и из-за занавески показались, а потом спустились, трое мужчин, несущих непокорную пленницу. Им удалось заткнуть рот девушки тряпкой. Она извивалась и лягалась, и, вполне возможно, сквернословила, но без толку. Мужчина так плотно связал ее руки, что не оставил возможности сотворить заклинание.
Еще один мужчина следовал за ними — маг с длинной волшебной палочкой в руке. Завидев Маттео, он быстро дотронулся палочкой каждого из троих мужчин. Джордайн при этом услышал слабый щелчок, похожий на удар по граниту.
«Каменная Кожа…» — невесело подумал юноша. Его ждали, к его приходу готовились. Он быстро раскинул свои шансы против троих воинов под магической защитой. Четверо на одного представляли угрозу, даже пятеро — он вспомнил еще и о вознице, как раз слезающим с облучка. Теперь, чтобы развеять заклинание Каменной Кожи, ему предстояло нанести по несколько крепких ударов каждому, умноженных на число превращенных противников.
— Семьсот восемьдесят пять к одному, плюс-минус, — пробормотал он, пожал плечами, достал кинжалы и атаковал.
— Взять его! — крикнул тот, что держал Тзигону за лодыжки.
Волшебник направил палочку на Маттео и высвободил заклинание.
Джордайн успел упасть на пол и откатиться в сторону, когда золотая вспышка слетела с кончика палочки. Заряд прошел мимо, но не исчез. Огненная струя замедлилась, растеклась и начала преображаться. Рой пчел прожужжал дугой, безошибочно летя к намеченной цели.
Они облепили Маттео черной, гудящей тучей. Он почувствовал, как жало впилось ему сзади, в шею, но подавил желание прихлопнуть насекомое. Вместо этого он бросился к ухмыляющемуся волшебнику — увлекая пчел за собой.
Глаза мага расширились, он вскинул палочку для новой атаки. Маттео увернулся, используя подсечку, всего несколько месяцев назад показанную ему Андрисом. Волшебник упал, а Маттео мигом подхватил его за каменную лодыжку и вогнал кинжал в подошву башмака — единственное место, не защищенное заклинанием.
Лезвие прошло сквозь кожу и уткнулось в преграду. Маттео резко изменил угол кинжала, протиснул лезвие между костей ноги и рывком перерезал сухожилия.
Не обращая внимания на пчел, которые все роились и жалили, Маттео кувыркнулся, поднялся и бросился на мужчин, которые удерживали Тзигону за руки. Один из них, полагаясь на заклинание, остался на месте, зато другой отпустил девушку и ухватился за нож у пояса.
Извлечь оружие из ножен он еще не успел, а окровавленный кинжал Маттео уже угодил в правую руку разбойника. От столкновения с окаменевшей кожей кинжал завибрировал в руке. А Маттео колол снова и снова. И все это время пчелы окутывали его густой и изменчивой тенью.
Головорез защищался как мог, он даже умудрялся парировать некоторые из ударов, но с каждым попаданием Маттео волшебная защита таяла. И вот уже кинжал джордайна полоснул по живой плоти, а потом и по кости.
Противник шарахнулся назад, крича от боли, таращась на рану на руке, и на белеющую там кость.
Джордайн с разворота ударил противника ногой в живот. А потом, молниеносно меняя направление вращения, он засадил бандиту в челюсть. Тот резко запрокинул голову и, как срубленное дерево, повалился наземь, безвольно разбросав в стороны руки.
Маттео — опрометью кинулся к Тзигоне, но та и сама неплохо справлялась. Она уже стояла, хотя руки крепко связаны за спиной. Громадный бородач, который раньше держал девушку за ноги, теперь жался к повозке, сплевывая зубы в ладонь. Кровь лилась со сломанного носа. Один глаз уже заплыл, взор второго — туманился. Тзигона же лягалась и брыкалась, градом ударов сбивая заклинание Каменной Кожи с оставшегося противника. На миг джордайн даже призадумался, а нужна ли была девушке его помощь.
Вдруг Тзигона обмякла, будто признав поражение. Маттео так просто было не обмануть, а вот бандит, который держал девушку, облегченно вздохнул. Звук этот резко оборвался, а широко расплющенные глаза наполнились болью.
Несомненно, девушка умудрилась прищемить самое дорогое место самоуверенного похитителя. Она освободилась от пут. Выплевывая кляп, она лягнула мужчину в уже пострадавшее место, а потом еще добавила, когда он упал. Затем прихлопнув кружащуюся пчелу, она принялась творить заклинание.
Из утоптанного пола повалил дым, аромат которого навевал мысли о маках и летнем солнышке. Пчелы, роящиеся вокруг Маттео, прекратили жалить. Они замедлились, а потом и вовсе улетели, чтобы облепить деревянные балки.
Теперь джордайн смог внимательнее оглядеться в поисках последнего головореза — кучера, который так и не вступил в драку. Дальняя дверь распахнулась. Негодяй шел в атаку не сам, он успел привести подкрепление. Новоприбывшие были вооружены инструментами для колки льда — длинные, как мечи с зазубренными краями.
Тзигона принялась читать новое заклинание — простенький кантрип, позволяющий нагреть метал. Поскольку оружие в руках нападающих краснеть не начинало, Маттео проследовал за взглядом Тзигоны вверх. Там, у потолка, веревки толщиной с руку и громадные клещи удерживали глыбы льда. Метал клещей алел, как закатное небо, а надо льдом клубился пар.
Лед заскрипел, увесистый кусок упал, отколовшись. Маттео попытался схватить Тзигону, но она оказалась быстрее и уже бежала к толстой парусине, валявшейся в дальнем конце помещения. Девушка придержала край, чтобы Маттео мог нырнуть в укрытие, а потом завернулась в него и уткнулась лицом в грудь джордайна.
С громовым грохотом глыбы льда падали и падали вниз. Осколки сыпались вокруг друзей, но ни одна льдина не проникла через плотную промасленную ткань.
Когда все стихло, Тзигона с Маттео выбрались из-под парусины и хмуро оглядели открывшуюся им картину. Здание больше напоминало поле боя. Повозка лежала на боку, одно колесо в щепки, оставшиеся неистово крутились. Лошади, что удивительно, серьезных ранений не получили. Они вырвались с упряжки и теперь дрожали, перебирая копытами, в дальнем углу помещения. Разбросанные по полу глыбы тут и там были подкрашены алым. По меньшей мере, двое негодяев превратились в кровавое месиво. Еще несколько лежали неподвижно. Груда льда слабо подрагивала, будто кто-то раненый пытался выбраться наружу. Слабый стон доносился из-под перевернутой повозки.