— Да, но моя вера в людского так называемого Владыку Магии будет поддерживать меня в эти нелегкие часы. Хватит сюсюкаться. Битва близится, мы должны выпустить все оружие или крах неминуем! Ты должен сотворить призыв, который мы подготовили.
— Ты же знаешь, я не могу, — покачал головой волшебник. — После несчастного случая с бесенком Кетура связала меня клятвой не призывать созданий, которых я не могу понять или контролировать. Волшебник, нарушивший слово-клятву, неминуемо умрет!
Эльфийка изогнула изумрудную бровь:
— Я бы с этим прожила.
— Конечно, а я — нет. К счастью, этого и не потребуется.
Золотистые глаза Кивы сверкнули.
— Девчонка у тебя?
— Держу ее в руках, — похвалился Дамари Эксчелсор. Он бегло рассказал о событиях прошедших нескольких дней и о новых отношениях с Тзигоной. — Сейчас мы едем на север. Эта безотцовщина еще не выучила нужное заклинание, но к прибытию в Нат мы это поправим.
— Да ты молодец, — заметила Кива. — Такая неожиданность! Эта Тзигона — смышленая маленькая зараза, не имеющая повода тебе доверять. Как ты заполучил ее поддержку?
— Решил быть оригинальным. Когда было возможно, я старался говорить правду. Обвинения против Кетуры стали достоянием общественности, так что их было легко проверить. Потребовалось немного хитрой магии для того, чтобы убедить девчонку и джордайна Маттео в неподдельности моего характера и добрых побуждениях.
— А тут ты лжешь, — съехидничала эльфийка. — Во-первых, не такой уж ты и умный. Во-вторых, нет у тебя характера, вообще никакого, ну а в-третьих, добрыми твои побуждения сроду не были. А к тому же, ни на Маттео, ни на Тзигону невозможно повлиять при помощи магии.
— Так заклинание наложили не на них, а на меня! Помнишь талисман Кетуры? Тот, что защищал владельца от меня и моих слуг? Я воспроизвел его. Попросил Маттео передать Тзигоне копию, а сам ношу оригинал.
Презрение исчезло с лица эльфийки.
— Он защищает тебя от тебя же самого.
— Именно так, — гордо подтвердил Дамари. — Поскольку девчонка и джордайн нынче наибольшая угроза на пути к успеху, амулет защищает меня тем, что не позволяет раскрыть мои истинные цели и побуждения. — На лице волшебника расцвела самодовольная улыбка. — Если ты хочешь извиниться за насмешки — я готов тебя выслушать.
— Просто доставь девчонку в Нат, и как можно быстрее. Не забудь проследить, чтобы по дороге она выучила заклинание призыва!
Кива накрыла ладонью шар, сгоняя образ злорадного хорька в человеческом обличье. Она сунула устройство для наблюдений в сумку и стала спускаться по крутому ущелью, ведущему к хорошо защищенной долине.
Тут не росло ничего, кроме серебристого лишайника и единственной конусообразной насыпи, возвышающейся метров на двадцать на фоне серо-голубого неба. Разбросанные тут и там рваные обломки скал походили на следы давнего взрыва. Таких мест в Нате было несколько. Это было наименее пугающим и потому лучше всего подходило для текущих замыслов Кивы.
Эльфийка подошла к холму и осторожно коснулась покрытого мхом склона. Она ощутила слабое подергивание, не особо внятное жужжание магии, силы и древнего, первородного зла. Кива, несмотря на все то, что она пережила, и то, какой она стала, задрожала от ужаса.
Неуверенно, так бы мальчишка посвистывал на кладбище, она начала напевать зловещую мелодию, песню, что некогда эхом катилась среди пустошей и ущелий Халруаа. В этом действе смешивалась бравада и отчаяние. Вся ее кожа покрылась мурашками; зло под ладонью эльфийки холодило ее как прикосновение недоброго призрака.
Кива не прервала песни, готовясь к испытанию, которое возможно выпадет ей. Всегда оставалась возможность, что дочь Кетуры не справится с заданием, для которого ее родили.
Кива пела, пока горло не пересохло и не свело судорогой, а жужжание магии холма никак не изменилось. Тогда эльфийка смолкла, непонятно даже: разочаровано или с облегчением. Как ей однажды объяснила Кетура, впечатляющая глупость призывать существ, которые нельзя понять или контролировать.
Никто не понимал Неблагой Двор — фей с населенных призраками перевалов и диких мест Халруаа. Скрытые пути вели в потусторонний мир Неблагого Двора — злое место, находящееся не совсем в этой реальности. Немногие из него возвращались. Даже кринти боялись темных фейри настолько, что удирали при первых звуках их песен.
Вот почему Киве не обойтись без этого заклинания.
Включить кринти в план было все равно, что пригласить крыс в неохраняемый амбар с припасами. Мерзкие серые создания — все равно, на двух ногах или на четырех — одинаково не пожелают уйти, выполнив отведенную им задачу. А вот появление темных фейри заставят Шанаир и ее мускулистых сестер стремительно удирать назад в Дамбрат.
Как знала Кива, никто не пытался рискнуть и призвать фей Неблагого Двора, и еще меньше желающих было попробовать их контролировать. Десятилетия изучения магии темных эльфов подкинули ей одну догадку о феях: существовала легенда, что предки дроу юга обрели свои знания в плену у злых фей, к их стыду и проклятию.
Как бы то ни было, годы работы принесли свой урожай — заклинание. Но оказалось, что исследование это одно, а талант — другое. Ни Дамари, ни Кива не имели способностей к призыванию. У Кетуры талант был, да еще такой, что очень немногие халруанцы достигали подобных высот. Увы, но упрямая девка-маг ничем не могла помочь Киве в достижении ее целей. Зато Кива, будучи эльфийкой, могла сплести затяжную интригу, чтобы обойти эту преграду.
Она оглянулась на восток, где дикие укрытые снегами горы вздымались частоколом между Халруаа и пустошами. Эльфийка не могла видеть войска, собирающиеся на равнинах, как не мог их видеть и ни один халруанский волшебник.
Это было неожиданной добавкой к ее вторжению, но она ловко использует это. Почти два столетия Кива составляла, подправляла и усиливала свой план. Несколько невнятных недочетов оставалось, но она уже доказала способность справляться с неудачами.
Настал час гибели Халруаа. Не хватало только одного волшебника, чтобы завершить разрушение.
Настал час возвращения Ахлаура.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Тзигона грела руки у костра, быстро растирая их и отгоняя утренний холод. Она не ожидала, что «небольшая поездка» Дамари Эксчелсора обернется экспедицией по пустошам.
Тзигона была бродягой всю свою жизнь, и существовало не так много мест в Халруаа, где не ступали ее ноги. В отличие от большинства халруанцев, она даже рискнула посетить некоторые страны за горной грядой. Тем не менее, Нат девушка обходила стороной, так же, как и любой другой разумный человек, которого она знала.
Хотя это было достаточно странно, но Дамари все же направился прямо к северным предгорьям. Несмотря на его заверения об отсутствии опыта путешествий, он помог Тзигоне подготовиться, тщательно собрав припасы и наняв необычно многочисленную группу сопровождения.
, повторила она про себя. Если у тебя их достаточно, тебе не нужны знания. Судя по всему, у Дамари их было много. Он был волшебником в первом поколении, гордость двух семейств богатых торговцев. Его наследством от матери были шахты, добывающие электрум, а семья отца владела землями, идеально подходящими для выращивания разноцветного винограда для причудливых вин Халруаа.
Дамари рассказывал Тзигоне историю своей семьи по дороге на север. По его словам, девушка должна ее знать на тот случай, если она решит признать родство Эксчелсора. Тзигона выслушивала, но ей больше нравилось изучать заклинания Кетуры.
По крайней мере, так она считала в начале.
Беспокойство Тзигоны увеличивалось с каждым часом. В пути Дамари обучал ее заклинанию за заклинанием. Они вызвали диких кошек, кабанов, и даже небольшую группу гоблинов. Проблема состояла в том, что как только существа появлялись, с ними приходилось разбираться. Вчера вечером чтение тяжелого заклинания пошло не так, и ее песня призвала в лагерь ревущего медвесова. В битве с массивным птицеобразным существом погибли двое охранников. Тзигона винила себя в смерти мужчин. К ее удивлению, их товарищи так не считали.