Я не удержался от того, чтобы подкрасться ко входу в Олину темницу и осторожно заглянуть. Девушка сидела почти на том же месте, обхватив руками колени и опустив голову. К фруктам она ожидаемо даже не притронулась.
Но едва я зашел, как она тут же встрепенулась.
Оля определенно чувствовала себя неважно. Прежние злость и обида на ее лице были уже не столь заметны, а вот удивление проступило довольно явно, как только она разглядела, что я иду с какой-то ношей, весьма похожей на одеяло…
А еще еда!
Девушка жадно вдыхала запах принесенного мной ужина, который я разогрел с помощью простенького нестихийного заклинания. До сих пор мы с ней сохраняли молчание. Из принципа я не хотел больше извиняться. По крайней мере на словах. Лучше уж делом.
Все также молча я укутал ее одним из одеял, после чего придвинул к девушке горячую еду. Вторую порцию взял сам и уселся напротив своей пленницы, демонстративно и с аппетитом начиная трапезу.
— Она не отравлена. Ешь.
Оля шумно сглотнула слюну. Не похоже, что она действительно боялась притронуться к пище, скорее просто пребывала в небольшом шоке. А еще почему-то периодически поглядывала в угол у самой темной стенки. Но когда я проследил за ее взглядом, девушка заметно смутилась, хоть там ничего и не было.
Наконец Оля жадно набросилась на еду, уплетая ее за обе щеки. А стоило мне налить ей чистой воды, как она разом выпила два стакана. Я с удовольствием наблюдал за тем, как моя пленница ест с завидным аппетитом, пока в моей дурной голове не возникла неожиданная догадка, которая все испортила.
Я вдруг понял, чего такого девушка не хотела мне показывать в темном углу… Никакого подобия туалета ведь я ей тоже не оставил! И, черт возьми, почему такие мысли всегда приходят ко мне во время еды?!
Но все же угол был чист, несмотря на переживания и смущение Громовой…
И тут паззл сложился. Вол-Дир! Очевидно, он решил избавить меня от подобных неудобств и «прибрался».
Я чуть не поперхнулся, изо всех сил пытаясь не рассмеяться в голос. Ничего не мог с собой поделать, представляя бедную Олю, которая в какой-то момент такая: «Ээ, а где мое добро? Кто забрал, прямо тут же все было?..»
Но смех смехом, а для девушки это наверняка далеко не лучшие воспоминания. Нужно избавить ее от подобных неприятностей в будущем…
Мы оба покончили с ужином. Оля даже обогнала меня и теперь держалась за живот, который не был готов к таким нагрузкам после длительной голодовки.
— Спасибо…
Так просто и так приятно. Эта коротенькая фраза из уст девушки звучала настолько искренне и даже немного неожиданно, после всех неприятностей, которые я на нее навлек, что становилось даже немного не по себе. Еще больше смущало то, что Громова вдруг расплакалась, кутаясь в одеяло.
— Спасибо! — еще раз повторила моя пленница.
— Да не за что. Мне вообще стоило сделать это сразу. Я понимаю, что ты на меня разозлилась, но, надеюсь, что мы все же сможем продолжить сотрудничать…
Почти минуту Оля просто смотрела на меня, как будто не веря тому, что только что услышала.
— Я все тебе расскажу… как обещала, — ответила сквозь всхлипы девушка, стараясь взять себя в руки. — Просто мне показалось, что ты… Неважно. Я неправильно поняла. И я не в том положении, чтобы иметь какие-то претензии, я это прекрасно понимаю.
— Тогда почему ты плачешь?
Черт, зря я так в лоб спросил! Теряюсь я, когда вижу чужие слезы, тем более женские!
— Мы ведь все еще говорим только правду? — вдруг спросила Громова.
— Да, мне кажется, что это нам пойдет только на пользу.
— Хорошо.
Оля помолчала с минуту, собираясь с духом, чтобы сказать то, что действительно собиралась.
— Знаешь, тебе, возможно, покажется это забавным. Даже мне так кажется, учитывая всю ситуацию, но… никто и никогда обо мне еще так не заботился!
Она неловко улыбнулась своему похожему на шутку признанию. И эту улыбку, полную страданий и самоиронии, я никогда в жизни не забуду…
После этого девушка разрыдалась, кутаясь в принесенное мной одеяло.
Неужели просто дать ей покушать и согреться после суровой ночи было достаточно, чтобы переплюнуть все добро, что она видела от семьи, всяких наемных тренеров и одногруппников?
Я подсел к Оле вплотную, обнимая ее и поглаживая по голове до тех пор, пока она не уснула. Бессонная ночь и долгожданная пища быстро сморили уставшую девушку. Я же думал о том, что просто не могу больше воспринимать ее как врага. Не верю, что она могла меня так одурачить! Настолько все выглядело искренне, что если это обман, то уж лучше я тогда останусь в дураках!