У Мары кружится голова, ее мутит от слабости, бессонницы, голода и жажды; временами она проваливается в забытье. Вплотную к ней сидит Гейл. Их тела так тесно соприкасаются, что каждый приступ тошноты, боль, страх, отчаяние подруги кажутся Маре продолжением ее собственных чувств. Роуэн, который поначалу держался молодцом и был готов без конца развлекать девочек сказками и историями, сидит, прижавшись к сестре с другой стороны, с остекленевшим взглядом, с пересохшими губами; он не в силах больше говорить.
На рассвете следующего дня Мара неожиданно приходит в себя.
— Смотрите! Смотрите! — кричит Алекс.
Люди вокруг Мары начиняют просыпаться, вскидывают головы, испуганно вскрикивают. Мара тоже приподнимается, но не видит ничего, кроме воды.
— Вон там! — сипло кричит Гейл. Вся дрожа, она хватает Мару за руку и указывает вдаль.
Прямо посреди океана из тумана выступает чудовищная конструкция.
Мара пытается сглотнуть, — голос куда-то пропал, пересохшее горло словно забито камнями.
Из дымки вырастают гигантские башни. Они настолько высокие и широкие, что в это трудно поверить. Лодка подплывает ближе, и становится видно переплетение воздушных туннелей, соединяющих башни между собой, — бесконечные блестящие нити, словно паутина, обвивают породивших их исполинов. Встающее солнце окрашивает небо в малиновый цвет. Когда его лучи падают на башни, вся конструкция ослепительно вспыхивает — рядом с ней даже солнце кажется бледным и невзрачным.
— Это оно! — хрипит Мара. — Нью-Мунго!
Люди в лодке испуганно перешептываются, кто-то плачет. Одна лишь Мара при виде этого грандиозного зрелища не испытывает ровным счетом ничего. Изумительный небесный город не вызывает у нее никаких эмоций. Она хочет только одного — выбраться из лодки на твердую землю, размять затекшие руки и ноги и, главное, найти свою семью.
Лодка продвигается еще немного, и туман окончательно рассеивается. У Мары падает сердце; она видит то, о чём раньше лишь смутно догадывалась, — огромную стену, поднимающуюся из воды.
Здесь нет ни гавани, ни единого клочка суши. Лишь бурлящая, шевелящаяся, волнующаяся грязно-серая масса, широким кольцом окружающая город. В воздухе висит отвратительный запах нечистот. Приглядевшись, Мара громко ахает: это люди! Жуткое столпотворение разномастных лодок, переполненных беженцами, огромным наростом опоясывает стену, преграждающую им путь.
Мара лихорадочно всматривается в сбившиеся кучей лодки, пытаясь отыскать своих родителей. Зачем только она упиралась?! Почему не поплыла с ними?!
— Где они, Гейл? — испуганно спрашивает Мара. — Они уже должны были доплыть…
Она замечает, как переглядываются Гейл и Роуэн. Мама наверное, сейчас тоже всматривается в толпу, прижимая к себе Кори, и ищет, ищет, ищет взглядом дочь. А папа, как всегда, проклинает Марино упрямство, не желая допустить и мысли, что они ее потеряли.
Алекс подводит лодку к кольцу беженцев. Люди жмутся друг к другу, ощущая себя потерянными и бесприютными. Теперь у них только один дом — их лодка.
— Пригнитесь! — внезапно кричит Алекс.
Из-под опор высоченного моста, который начинается от стены и обрывается прямо над океаном, вылетает черная, пузатая, разбойничьего вида моторная лодка, на борту которой сверкают слова «морская полиция». В моторке полно вооруженных полицейских в оранжевой форме. Громко завывает сирена. Над ветровым стеклом появляется дуло пулемета; оно нацелено на лодку Мары, которую тем временем окружают оранжевые водяные мотоциклы.
Они окружены.
— Назад! Поворачивайте назад! — раздается тысячекратно усиленный мегафоном голос.
Алекс ошеломлен, но продолжает упрямо вести лодку вперед — им некуда возвращаться. Он не сбивается с курса даже тогда, когда мотоциклисты открывают предупредительную стрельбу.
— Ложитесь! — неожиданно кричит он.
Маре не видно, что происходит, она только слышит стремительно приближающийся свист, а затем чувствует, как что-то с силой ударяется о воду. И тут же лодка начинает бешено плясать на волнах, — это неподалеку от них разорвался снаряд.
В лодке вспыхивает паника. Мара бьется, пытаясь высвободиться от стискивающих ее людей, выпрыгнуть за борт. Но выбраться отсюда невозможно. Тогда она вцепляется в борт и крепко зажмуривается.
— Мама! Папа! Помогите! — кричит она, но голос ее тонет в общем вопле.
И вдруг наступает странная тишина. Лодка покачивается на волнах. Мара ждет следующею удара. Время останавливается — всё вокруг замирает, становится темно, пусто и тихо. Я уже умерла, думает Мара. Всё уже случилось. Всё кончено. Она открывает глаза. Она по-прежнему в лодке. Не слышно воя снарядов, нет ударов о воду, ничего…