Атланты снова собирают нас вокруг и выдают последние инструкции. Наша задача — ходить по бывшей лаборатории, не засматриваться по сторонам, не влезать в неприятности и не задавать лишних вопросов — режим секретности все еще в силе — и при этом искать проход в новый мир. Как это делать, если дыру могут видеть лишь странники, да и то с закрытыми глазами, Салкас предпочитает умолчать. Хорошо хоть, инструментами снабжает.
— Мы разделимся на две группы, чтобы быстрее обойти весь ЛИК. Варисса пойдет вместе с моей группой, Даяна — с другой. Часть людей понесут датчики, улавливающие плотность эфира. Если засечете скачок — отмечайте. Но на многое не надейтесь, — директор хмурится, — техника здесь быстро сходит с ума и зашкаливает по всем показателям.
— Кальведросси, держись как можно ближе к своей землянке. Нам не нужны эксцессы в подводном заведении, — Магарони не упускает возможность покомандовать и вставить язвительную шпильку в наш адрес.
Тимериус кидает на него полный ненависти взгляд, но все равно подходит ко мне. Встает рядом, обнимает за плечи одной рукой и прижимает к себе. Я сжимаюсь, чувствуя себя крайне неловко — мне ужасно надоело врать и разыгрывать то, чего нет. Ощущение безопасности и счастья, обычно генерируемое хамелеоном, так и не появляется. В последнее время я совершенно перестала ощущать действие его способностей на себе.
Работники старого ЛИКа разбирают тележку, которую заблаговременно привезли из лабораторий: достают приборы и вручают каждому по продолговатой, удобно ложащейся в руку колбе со светящимся газом. Местный персонал двигаются неспешно, почти не жестикулируя и не выражая эмоций, чем еще больше напоминают мне существ из потустороннего мира.
— Они выглядят безумцами? — тихо спрашивает Тимериус, и я вздрагиваю. Мой красноречивый взгляд говорит сам за себя: не понимаю, как можно в здравом рассудке променять солнечный свет на промозглые, неуютные помещения подводной станции.
— Есть немного.
Он усмехается.
— Это место — сердце всего самого волшебного, что есть в нашей Вселенной. Многие ученые отдали бы самое ценное за возможность провести ряд экспериментов здесь.
— Вот и я о том же. Они похожи на марионеток, управляемых неведомым кукловодом, слепо движущихся ради навязанной цели…
— Не они одни, — Тим странно смотрит на меня.
Я не сразу понимаю, что он имеет в виду, а когда понимаю, мигом надуваюсь и начинаю краснеть. Хочу ответить ему так же обидно и беспощадно, но директор ЛИКа прерывает нас.
— Эй, голубки, потом наворкуетесь! Вы двое, Никель, Борк— ко мне. Антонио, вы отвечаете за другую группу. Пора идти, или мы не управимся к ночи, а ночь — не то время, когда стоит свободно гулять по старым корпусам. Уж поверьте.
10. Предательство
Дальнейшие события сливаются в одну психоделическую картину с мрачной интригующей атмосферой. Помещения и интерьеры старого ЛИКа текут однообразной вереницей, сопровождаемой стуком капель, шлепающихся с потолка. Коридоры, лестницы, залы, длинные застекленные переходы между зданиями, из которых открывается сумасшедший вид на подводный пейзаж. Колонны, увитые завитками, лепнина на потолке, остатки настенной живописи. Заброшенные комнаты с подгнивающими остатками мебели и закрытые на ключ лаборатории, охраняемые электронной системой, так не сочетающейся с общим состоянием заброшенности станции.
Наша группа идет и идет. Поднимается на верхние этажи, спускается в подвалы, протискивается через полуобвалившиеся лазы. Первым крадется проводник — местный работник, каким-то звериным чутьем улавливающий верный путь среди множества ответвлений маршрута, нагромождений обломков и тупиков. За ним — Никель с Борком. Они несут детекторы и подсвечивают путь, стуча по трубам с газом и заставляя их разгораться ярче. Позади следуем мы с Тимериусом и Салкасом. Тим держит меня за руку (и сейчас я только рада крепкому мужскому плечу поблизости), я смотрю в спину Никеля и вполуха слушаю болтовню Салкаса, вновь переключившегося в легкомысленно-добродушный режим.
Директор несет всякую чушь, не забывая зорко наблюдать за мной. Я знаю, почему он взял в свою группу меня, а не Даяну, и почему так вежлив и обходителен. Он ждет реакции на приближение к дыре между измерениями. В данной обстановке я ценнее странника со способностью перемещать десятерых людей за раз, полезнее чтеца и надежнее детекторов, улавливающих перепады плотности эфира. Чутье алмаза подскажет, если мы окажемся рядом с проходом, я смогу выследить его, словно ищейка, выдрессированная ориентироваться среди тысяч ароматов, витающих в воздухе. Проблема в том, что нужный мне запах аномалии не похож на путеводную нить — здесь он разлит повсюду, чуть колеблясь от места к месту, но оставаясь примерно одинакового уровня. Салкас с Тимом не обманули, когда отзывались об этих корпусах как о месте с исключительно высоким уровнем темного вещества. Я не встречала такого раньше.