— Ты все еще не поняла, что я тебя никуда не отпущу? — Он смотрит на меня, тяжело дыша, стоя почти вплотную, и меня окатывает холодом. Адреналин разбегается по телу, будоража, как ударная доза кофеина. — Созидание или разрушение — неважно. Ты должна быть со мной.
Я вспоминаю, как он поцеловал меня (неужели это было вчера?) и внезапно накатывает понимание: он может и сейчас сделать это. Запросто.
— Отойди, — прошу я, и он, противореча своим словам, отпускает мою руку, чувствуя повеявшую от меня растерянную, почти жалобную, покорность. Я больше не буду сопротивляться и бежать, куда глаза глядят. Я пойду за ним.
— Мы пришли, — он отводит глаза и подходит к двери невзрачного скособоченного домика, мало чем отличающегося от других домов на улице. — Сразу не врывайся, дай охранному устройству просканировать тебя.
Спустя десять минут в дом влетает взволнованный Тимериус.
— Что случилось? Я общался с членами собрания острова. Пришел, как только смог.
— Маленькая неприятность. Варисса перенервничала и устроила потоп в лавке, торгующей бурдой из водорослей.
Не хочу спорить и отпираться. К чему, если даже хамелеон, находящийся далеко от меня, смог почувствовать выброс чего-то там «отталкивающего и возбуждающего».
Парень хмурится.
— Так быстро? Плохо. Расставь подавляющие помехи установки.
Никель сидит, со всех сторон обложившись приборами. Загадка тяжелых рюкзаков, в том числе моего — ооо, да, моего в особенности! — разрешилась. Что может быть нужнее килограммов техники в путешествии? По мнению Никеля — ничего. Тем более, если они могут уберечь от агрессивного воздействия негостеприимного мира.
— А я чем занимаюсь, по-твоему? — ворчит он. — Попробую создать безопасную область хотя бы в радиусе десяти метров от дома.
Следующие два дня я пытаюсь привыкнуть к скучной островной жизни, которая отныне проходит мимо меня, и скромным бытовым реалиям нашего дома. Две комнатки да крохотный туалет (представляющий из себя дырку в полу, омываемую накачивающейся насосом морской водой), становятся нашим пристанищем на ближайшее время. Мужчины, после короткого словесного боя, отдают в мое распоряжение гостиную со старым диванчиком, а сами ютятся в спальне на одной кровати.
Настроение неумолимо падает. Куча приборов, охранное устройство на двери — столь серьезный подход к делу вынуждает бояться саму себя. Редкие выходы «в люди» сопровождаются косыми взглядами со стороны местных, и я перестаю гулять в одиночестве. Лишь атлантийские дети, полные настороженного энтузиазма, косяками проходят мимо нашего дома, заглядывая внутрь окон, и с веселыми криками убегают, стоит кому-то из нас уличить их в слежке. Может, Ник прав, и я бомба замедленного действия, готовая рвануть в любой момент?
Сам он проводит уйму времени, возясь с оборудованием: пытается установить связь с лабораторией в Море Памяти. Безрезультатно: подозреваю, приборы отказываются адекватно работать, реагируя на витающее в воздухе напряжение. Мое отношение к нему меняется диаметрально, от пронзительной нежности к дикому желанию прибить. В такие моменты кажется — слетевшая с плиты кастрюля и оторвавшийся трос сущие пустяки. Я могла бы поднять в воздух целый остров.
Единственная отдушина этих дней — Тимериус. Его аура хамелеона действует успокаивающе, отрезвляя в моменты ярости и гася проявление привязанности. Помимо эмоциональной пользы он несет еще и практическую: сглаживает любые помехи среды, создавая вокруг себя защитную область. Когда он рядом, все встает на свои места. Моя неловкая «особенность» перестает иметь значение. Я снова могу ходить там, где хочу, и когда захочу.
К сожалению, атланта я вижу не так уж и часто. Почти все его время занимают переговоры с гереро и встречи с собранием острова. Он видоизменил свой костюм — укоротил штаны, сменил цвет с ярко-белого на грязно-бежевый, чтобы не выделяться белой вороной среди тусклых нарядов местных жителей, майку превратил в обтягивающую безрукавку. Дорогущие ботинки, чудо инженерной мысли, большую часть дня сиротливо стоят в углу комнаты: к другим атлантам он ходит босиком. «Держу руку на пульсе» — так он сам называет эти бесконечные встречи и переговоры. Но я подозреваю, что ему просто нравится проводить время с людьми из родного мира.
Его деятельность приносит плоды — ему удается договориться, чтобы остров не только дрейфовал, но и шел в нужном нам направлении. И по вечерам, когда солнце тонет в океане, а накопленная за день энергия солнечных батарей преобразуется в механическую, турбины внутри острова набирают ход, двигая лопасти, несущие плавучий поселок в сторону континента.