Грандиозно. Я всегда хотела посетить Атлантис, но о том, чтобы проплыть над затопленным городом, не смела даже мечтать. У меня сдавливает горло от такой потрясающей красоты. Кажется, еще чуть-чуть, и я расплачусь. Разревусь от счастья, как сентиментальная девчонка. Единственное, что удерживает меня от потери имиджа «сильной женщины» — мысль, что вокруг полно военных. Затылок сверлит чувство пристального взгляда.
Украдкой поворачиваю голову и вижу стоящего поодаль Никеля. Он один из всех собравшихся может понять переполняющие меня чувства. И это он, а не кто-то из военных, смотрит на меня. Вместо того, чтобы разглядывать диковинный мир за окном, разглядывает меня. Голова чуть опущена, на губах — легкая улыбка. В его взгляде такое восхищение, что я теряюсь и снова обращаю внимание в Сатитару.
Приходит пронзительное желание — остаться наедине. Прямо здесь и прямо сейчас, застыв крошечной точкой перед огромной панорамой подводного царства. Чтобы я, он и руины древнего города, и больше — никого на всем корабле.
— Командор, — из глубин рубки доносится чей-то голос. — На территории города замечены оторванные.
Встревоженно оглядываюсь. В последнее время этот загадочный термин звучит слишком часто. Атланты выжидательно смотрят на Асти, но тот лишь обменивается с Циссой многозначительными взглядами, не выказывая ни грамма волнения.
— Что ж, так даже лучше. Будет, чем развлечь наших гостей из соседних миров.
— Действуем, как обычно?
— Да, конечно, — этого достаточно, чтобы собравшиеся снова отвернулись к своим мониторам и принялись сосредоточенно стучать по клавишам.
Жду от Треора каких-либо объяснений, но он меняет тему.
— Посмотрите туда, Варисса, — он впервые называет меня по имени, и это кажется мне хорошим знаком. — Когда уровень воды на планете стал стремительно подниматься, правительство приняло решение сохранить часть города от затопления.
Впереди разгорается свечение, куда более яркое, чем одиночные огоньки. Крешейк прибавляет ход и устремляется прямо к нему, ловко маневрируя между руин. Источник света увеличивается в размерах, раздаваясь вширь и поднимаясь гораздо выше зданий. Это непрозрачный, испускающий белое сияние купол, накрывший центр столицы половинкой шара.
— Знаю. Я, в некотором роде, увлекаюсь историей и археологией. И Сатитару — в числе моих фаворитов, — стараюсь говорить как можно спокойнее, хотя душа так и заходится в безмолвном восторге.
— Правда? — Цисса оживляется. — Может, вы хотели бы посмотреть что-то конкретное, къерра?
Задумываюсь. “Увлекаюсь” — вовсе не означает, что я знаю наизусть все местные достопримечательности. Да и пейзажи разрушенной части города особо не отличаются разнообразием. Так что выбор очевиден.
— То, что под куполом, интересует меня больше всего, — обворожительно улыбаюсь и показываю на светящийся колпак. — Неужели древним атлантам действительно удалось спасти часть города от затопления? В моем мире о таких технологиях можно только мечтать.
Важность, проступившая на лицах обычно безэмоциональных арзисов, доставляет мне настоящее удовольствие. Кажется, я начинаю преуспевать в атлантийской политике: все, что нужно для успеха — виртуозно льстить их самолюбию.
— Не только древние. Нынешние тоже много чего умеют. Мы обязательно посетим город под куполом, но сначала…, - Треор Асти обрывает фразу и обращается к подчиненному. — Сатт, ты вычислил их координаты?
— Само собой. Юго-запад столицы, район стадиона.
Крешейк сворачивает в сторону от призывно сверкающего купола и скользит вдоль дна, маневрируя между остатками былой роскоши, некогда представляющими из себя величественную столицу целой планеты.
— Свяжитесь с администрацией Сатитару, пусть потушат свет, — командует Асти, и вскоре огни в городе гаснут, а мы продолжаем путь в почти полной темноте.
Город из волшебного превращается в угрюмый. Черные развалины подспудно внушают тревогу. Этот квартал сохранился куда лучше предыдущего. То тут, то там показываются высотные здания, торчащие над остальным пейзажем обломанными огрызками. Не могу отделаться от впечатления, что причина их плачевного состояния вовсе не время и разрушающее воздействие водной среды, а ярость исполинского океанского существа, обкусавшего строения в порыве гнева.