— Кто такие оторванные? — спрашиваю я.
Ловлю еще один взгляд Тима, на этот раз предостерегающий. Он словно говорит «не высовывайся!». Но я ничего не могу поделать со своим любопытством и неуемным чувством справедливости. Стоит разок высунуться — и все! Залезть в скарлупу обратно уже ой, как тяжело.
— Маргиналы, — Цисса брезгливо морщится. — Изгои. Те, кто не хотят жить по нашим законам, и уходят в… по-вашему это называется «самостоятельное плавание», верно?
Я киваю. А выпендрежный, словно павлин, Цисса умеет удивлять: несмотря на почти полное отсутствие внешней политики, образование у военных отменное, и знание устоявшихся земных выражений тому яркий пример.
Мы проходим под одним из висящих над головой факелов, и свет выделяет враз посерьезневшие лица моих собеседников. Высокие скулы, прямые брови, иссиня-черные волосы и глаза — сейчас они очень напоминают древних атлантов, послуживших прообразами для каменных статуй, в изобилии украшающих улицы.
— Это люди, отрицающие существующую власть и устои, формировавшиеся на протяжении веков, — подает голос Тимериус. — Жизнь на плавучих островах для них слишком тяжела, а континент… континент не для них.
Мы отдаляемся от света, и на земле начинают прыгать наши искаженные тени. Две большие и величественные и одна маленькая, сиротливо притулившаяся сбоку — я.
Они скачут вместе с нами, деформируясь и превращаясь из двойников в наши пародии: тени Циссы и Тима вырастают еще выше, становясь тенями-великанами, моя же, наоборот, ссыхается, выглядя на их фоне жалким посмешищем. Даже стыдно за нее становится.
— Почему? — спрашиваю я, а сама думаю, в курсе ли Тим того, как легко хозяева крешейка порешили нескольких изгоев, посмевших сунуться на священную территорию бывшей столицы? Да или нет, без разницы. Он на их месте поступил бы также — просто потому, что тоже атлант.
Рядом со мной идут гордые, жесткие и неподкупные дети «колыбели цивилизации», простирая свои тени аж до самого горизонта. Могучие тени былой славы и величия. Порыв воздуха, и огонь скачет в сторону, отчего одна из громадных теней нависает над самой маленькой… Я замираю в благоговейном страхе, но в этот момент мы как раз достигаем следующего факела. И тени пропадают вовсе, забившись в землю у наших ног.
— Они не хотят работать, — вставляет Цисса, и я впервые слышу, как в его голосе звучит сталь. — Им нравится красть. Они ограбили вчерашний зеленый остров. А до этого — жемчужный. И это повторяется снова и снова по всей планете на протяжении последних десяти лет.
Тихо хмыкаю. Ну и что с того? Справедливости ради стоит отметить — на моей планете тоже происходят кражи. Снова и снова на протяжении последних неизвестно скольких тысяч лет. Но это же не повод убивать воров без суда и следствия. Хотя… краж тогда, возможно, было бы гораздо меньше.
— Когда-то мы могли существовать в относительном мире, — говорит Тимериус, — но чем дальше, тем больше группа некогда просто инакомыслящих превращается в банальных бандитов и грабителей.
— А что они делали в Сатитару?
— Пытались поживиться на останках города, конечно, — Цисса мнется, словно раздумывая, стоит ли говорить дальше. — Сатитару был построен из весьма ценного минерала… Но атланты — не мародеры. Город должен спать спокойно.
Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь разглядеть в материале домов хоть что-нибудь ценное, но песчаник выглядит блеклым и скучным. Впереди возникает заминка, и атланты останавливаются. Из скопления военных выныривает командор, и я доподлинно знаю, что он скажет, и чем это обернется для меня.
Они не случайно привели меня в Сатитару. И сцена охоты на оторванных не зря разыгралась именно в моем присутствии.
— Мы почти пришли. Чужаки пойдут дальше, остальные подождут нас здесь, — он коротко кивает мне и делает приглашающий жест в направлении одной из боковых улиц, теряющихся во тьме.
Темный и узкий проулок выглядит весьма отталкивающе, но в целом, ничем не отличается от десятков других, точно таких же улиц. Мое только-только ставшее безоблачным настроение снова омрачается: из проулка ощутимо веет дурным предчувствием, тем самым, которое давало о себе знать сразу после входа в город.
Впереди, в переплетениях спящих улиц, ждет нечто особенное. Сюрприз, который перевернет нашу экспедицию с ног на голову.
И хорошего от него ждать не приходится — уж больно мрачные лица у них обоих.