1) Зиккурат — массивное строение в виде пирамиды со ступенчатыми террасами и плоской платформой на вершине, типичное для шумерской, ассирийской и вавилонской архитектуры.
2) Концетрические круги — самый древний символ подлинной Вселенной, состоящей из множества заключенных один в другой миров. Этот же символ используется в татурировках у иных.
6. Пропавшая без вести
Мы с Асти идем рука об руку. Вселенная, куда катиться этот свет? Позади, на достаточном расстоянии, чтобы не мешать нашему триумфальному шествию, идут Никель с Тимериусом, а замыкает процессию Цисса.
— Варисса, обещайте: все, что бы вы ни увидели в Сатитару, останется тайной, — устало говорит Треор.
Секунду колеблюсь и киваю. Надеюсь, это окажется не той тайной, которую обязательно уносить с собой в могилу. Жизнь переменчива, я — забывчива… Мало ли, в каком из миров мне доведется оказаться в будущем. Могу и сболтнуть случайно.
— Хорошо.
Он снова нагоняет на меня страху этой своей секретностью. Ладони потеют, сердце бьется гулко и встревоженно. Хорошо хоть, тоскливое нытье в животе чуть унялось: стоило мне свернуть в боковую улицу, как предчувствие притупилось, спряталось на задворках сознания. Знает, хитрюга — я уже близко от источника бед.
— Пришли.
Мы выходим на круглый пяточек между по-средневековому возвышающимися вкруг него домами. Сверху горит один единственный фонарь, придавая месту немного жуткую атмосферу.
Я задерживаю дыхание, готовая увидеть нечто ужасное… но ничего такого нет. И — никого.
Чадит фонарь, переливаясь зелеными всполохами на шершавых стенах. Словно северное сияние, заблудившееся в каменном колодце старых, но все еще мощных стен. Тени сплетаются с отсветами, закручиваясь вихрем вокруг нас.
Спутники догоняют нас, и я вижу их реакцию. Никель приподнимает брови в немом вопросе, Тимериус, наоборот, хмурится: тоже ощущает — в звенящем тишиной спокойствии этого места не все так чисто.
— Здесь чуть больше месяца назад пропал человек, — сухо говорит Асти. Потом, пожевывая губами, все же снисходит до более подробного объяснения. — Молодая женщина, смотрительница города.
— Совсем? — спрашивает Никель.
— В том-то и дело. Бесследно, — Асти недовольно причмокивает губами и кидает на нас озадаченный взгляд. Ему явно некомфортно. Наш командор — человек, теряющий почву под ногами, стоит чему-либо выйти из-под его контроля.
— Может, вы сможете объяснить мне, как она могла пропасть в Сатитару? В закрытом городе площадью три на три? (1)
Он ждет объяснений именно от меня. Забавно. Какое отношение я, землянка и странница, имею к пропаже неизвестной мне атлантийки? Почему это вообще должно меня касаться? Я бы решила, что он издевается надо мной, ставя заведомо невыполнимую задачу, но упорное предощущение чего-то знакомого подсказывает — Треор не зря позвал сюда именно странницу.
Смотрю по сторонам. От площади отходят еще четыре улицы, разбегаясь лучами в разные стороны. Черные провалы в сплошном камне придают площади незащищенность. Один из них, по левую руку от меня, снова и снова притягивает взгляд. Я долго смотрю в него, и во мне крепнет уверенность.
— Позвольте еще один глупой вопрос, — Никель все никак не уймется. Волнуется, наверное. Не понимает, чего от нас хотят, и даже не надеется, что я решу задачу правильно. — Ее искали?
— Искали, — Треор складывает руки на груди и тяжело вздыхает, словно Никель начинает его раздражать. — Везде. Перерыли весь город.
Асти определенно знает больше, чем говорит. Но не всё. Поэтому и привел меня сюда. Надеялся, что странница сможет пролить свет на странное происшествие.
— Может, тут замешаны оторванные?
— Исключено, — Цисса качает головой, — Ни один корабль кроме нашего не причаливал сюда уже достаточно долгое время.
Ник снова открывает рот, но я перебиваю его. Медленно поднимаю руку и показываю на щель проулка, занимающего сейчас все мои мысли.
— Она пропала не здесь. Там.
— Откуда ты знаешь? — Никель хмурится.
Я лишь отмахиваюсь. Чутье иной медленно выползает из своего укрытия, заполняет меня дюйм за дюймом. Очень похожее на тоскливое, волнующее возбуждение, овладевающее телом перед прыжком. Тот же легкий зуд и тяга, сопротивляться которой тяжелее с каждым мгновением.
— Вы покажите мне это место? — Треор тоже удивлен, но удивление его скорее приятное. Он смотрит на меня с одобрением и снимает со стены незаженный факел. Дотягивается им до висящей сверху жаровни, и на конце железного свертка вспыхивает зеленоватое пламя. Отдает его мне.