— Должны быть и другие выходы, кроме этого, — я дышу на замерзшие руки, пытаясь согреть их. Перчатки транс-формы, как назло, остались на корабле. — Некрополю несколько тысячелетий. Как-то ведь атланты спускались сюда, когда не было лифта.
— Разумная идея, — муж одобрительно кивает. — И запасной вход должен быть где-то поблизости… Признайся — своровала часть моего интеллекта, пока щупала?
Фыркаю. Смотрите, какой недотрога! Но доля истины в его словах все-таки есть. Каким-то образом мы будто поменялись местами в своем поведении: Ник злиться и паникует, я распускаю руку и подаю идеи, как нам выбраться.
Свежая мысль придает нам энтузиазма, и мы снова обходим часть зала около лифта, внимательно присматриваясь к стенам. Выход находится почти сразу — в десяти метрах от железных створок подъемника, полуутопленный в грубой каменной стене. Между двумя рядами стеллажей, на которых стоят миниатюрные, не больше тридцати сантиметров высотой, разноцветные сферы. Я поеживаюсь. Кто в них? Карлики, дети или домашние животные?
Восторг по поводу найденного входа на лестницу быстро идет на нет. Лестница перекрыта толстой дверью. Естественно, запертой — кто ж держит запасные выходы открытыми? В серо-бурой, изрядно проржавевшей толще металла виднеется замочная скважина. Никель наклоняется к ней, и мне слышится вздох облегчения, донесшийся из его груди.
— Ты умеешь взламывать замки? — с надеждой спрашиваю я.
— Варисса, я похож на вора? В моем мире уже пару столетий не использует замочные скважины. Было бы гораздо логичней, если бы это значилось среди твоих умений, а не моих.
Ник красноречиво смотрит на меня. В его представлении Земля — измерение, где навыки махинаций и преступных действий впитываются буквально с молоком матери. На всякий случай сверяюсь с почерпнутыми мной знаниями до переезда в Набил. Нет, тоже не умею. Жаль.
— Тогда почему ты прижимаешься ней и так томно вздыхаешь?!
Вид Никеля, припавшего лицом к узкой щели, вызывает у меня двусмысленные ассоциации, никак не связанные с могилами и подземельями, и я краснею. Хорошо хоть, при этом свете не разглядеть.
— А из нее приятно дует, землянка-грязные-мыслишки, — Ник смеется, и я отталкиваю его от двери и сама наклоняюсь к скважине.
Освежающий поток сквозняка обдает меня, на контрасте с воздухом некрополя кажущийся очень теплым и свежим. Ммм. Запах свободы!
Вдоволь надышавшись, мы снова принимаемся искать выход из ситуации.
— Что же делать?
— Придется спросить в другом месте… — Ник садится на устойчивый каменный шар, склонившись и обхватив голову руками. Какое святотатство. Если б Асти видел, точно грохнулся бы в обморок. Хорошо, что его здесь нет — я выбираю себе шар поменьше и сажусь тоже. Камень холодный, как лед, но ткань штанов тут же начинает уплотняться, вырабатывая тепло. В экстремальных условиях транс-форма творит чудеса!
Никель уходит глубоко в себя, погружается в тонны знаний, фактов и воспоминаний. Пытается найти лазейку из сложившейся ситуации, малейшую зацепку по поводу того, где могут находится другие ходы из некрополя. Ищет информацию о старом Сатитару, перерывает спектр данных, полученных от прочтенных им атлантов — Тимериуса, работника зеленого острова и даже девушки, подловленной когда-то на площади. Запрос очень конкретный и специфичный. Он сидит без движения минут пять, но данных о выходах все еще нет. Еще никогда поиск ответа не занимал столько времени, но Никель докопается до истины. Я верю.
И вдруг я снова начинаю слышать эхо его умственной деятельности, долетающей до меня сквозь нашу мысленную связь. В первый раз, у пропавшей дыры, мне некогда было задумываться об этом, но сейчас я вся замираю в трепетном восторге, боясь, что любое движение может спугнуть столь редкое явление. Я мечтала об этом годами! Слышать, чувствовать его эмоции. Мне не удается понять, о чем он думает — звук похож на низкую вибрацию или шипение ненастроенного на волну радио. В его сознании в этот момент проносится одновременно такое количество мыслей, что не-чтецу невозможно их расслышать.
Неужели Ник и правда решил делиться со мной самым сокровенным? Вряд ли. Скорее, он и сам не подозревает об утечке. Настолько погрузился в мысле-образы, что часть выстроенной им защиты своего «я» частично пала.
Дальше будет больше. А теперь главное не проболтаться. Если Ник узнает о своих слабостях, вмиг перекроет всю лафу.