— Лер, — снова поморщился я, — этот вопрос тебя не должен интересовать в принципе! Контора платит. Чего же боле?
— Действительно, — хмыкнула та, но развивать тему не стала. — Ладно, с кого начинать?
— А с кого быстрее?
— Вообще без разницы! Но, думаю, с аборигенами сетка подольше провозится, очень уж они… специфичные.
— Ну тогда с меня начинай, потом себя проверишь.
— Меня не нуж… — начала было Лерка, и осеклась. — Точно! Есть же сохранённый тест, я когда-то баловства ради собственный геном расшифровала…
— Баловства ли? — усмехнулся я с явным намеком.
— В основном! — не повелась моя зазноба. — Главное, что старый тест всё ещё на серваке, с ним и сравним текущее состояние! И тогда окончательно убедимся, есть во мне стемсилоид, или нет!
— Умница моя, — погладил я соседку по волосам, легко до неё дотянувшись. — Вот можешь же, когда захочешь! А я пока отчётом займусь… гляжу, тут и видюхи есть…
— Есть, но они, как бы это помягче…
— Не переживай, у меня нервы крепкие!
— Да тут желудок должен быть крепким, а не нервы… — буркнула Лерка, и занялась делом.
И знаете что? Она реально оказалась права — в данном конкретном случае желудок оказался важнее. Ладно хоть поели довольно давно, а то даже и не знаю, как бы сдержался. Очень уж сильное впечатление произвела одна сцена, а именно та, где трансформе подверглись одновременно два с половиной десятка человек, до того на вид совершенно нормальных. Причём особой жути нагнало некое промежуточное состояние, когда заражённые утратили способность мыслить и превратились в многоголовый, многорукий и многоногий ком, но собственно метаморфоза ещё не началась. Если честно, несчастные мне очень напомнили клубок наших местных, гессионских, песочных червей. Тех самых, что крайне популярны у рыбаков всех мастей в качестве наживки. Именно на этом моменте я чуть не блеванул. Да что там, когда люди «потекли», мне наоборот полегчало. Но в общем и целом проняло до печёнок, потому что я только сейчас осознал, насколько серьёзной опасности мы невероятным образом избежали. Повезло, как утопленникам.
А что избежали — инфа сто процентов. Это я по Леркиному лицу и её же облегчённому вздоху понял. Не сдержала она эмоций, когда нейросеть завершила анализ.
— Что там? — всё же на всякий случай уточнил я.
— Норма! — буквально просияла моя подружка. — Исключительно возрастные изменения. Что же касается качественных, то ноль процентов. То есть, во-первых, геном однозначно человеческий, без посторонних включений, а во-вторых — точно мой собственный.
— Ага!.. Тогда загружай геном Лукиньо, а потом мой. И пусть сетка перекрёстный анализ проведёт. С твоим, кстати, тоже.
— Уже запустила, — заверила Лерка, не пожелавшая терять ни секунды драгоценного времени. — Десять минут с копейками. Ждём?
— Ждём, — кивнул я, — куда ж деваться? Кстати, что скажешь? В целом?
— Ну… если принять за факт, что стемсилоид к инциденту не имеет отношения…
— А у тебя остались какие-то сомнения?
— Уже нет. Короче, если это не стемсилоид, то получается, что мы имеем дело с чем-то совершенно новым. С каким-то крайне специфическим процессом.
— Что практически возвращает нас на исходную, — сокрушённо покачал я головой.
— В смысле?! — вскинулась Лерка.
— Ну, вот ты, например, можешь гарантировать, что данный «крайне специфический процесс», — передразнил я зазнобу, — менее опасен, чем стемсилоид? Или не опасен в принципе? Лукиньо бы с тобой поспорил.
— Какие гарантии, Вань, о чём ты?!
— Фига се… а всё даже хуже, чем я предполагал.
А вот с моей стороны никаких эмоций, сухая констатация факта. Всё, как учили. Отец был бы мной доволен. Но ему сейчас не до нерадивого отпрыска, он очень важным делом занят — создаёт видимость, что всё в наших владениях нормально, то бишь как всегда. А мне, значит, расхлёбывать… справедливости ради — впервые. Раньше родитель без меня обходился. Берёг, получается?..
— Ну, не до такой степени, — помотала головой Лерка. И со вздохом заключила: — Хотя в одном ты прав: сейчас я даже не готова сказать, он сугубо внутренний, то есть свойственный организму изначально, или возник под внешним воздействием. Вот блин! Ну почему так, а? Обидно же!
— Ты о чём, душа моя?
— Да я про учёбу… знаешь, почему я в заочную аспирантуру перешла?
— Надоело?
— Именно. С темой не повезло, оказалась слишком банальной и заезженной. И мне стало скучно. Прикинь: в одном из лучших вузов Протектората, в аспирантуре — и скучно!
— А теперь, надо понимать, ты вновь обрела вкус к научному познанию? — подначил я зазнобу.
— Ну да, — и не подумала отрицать та, — интересно же! Псевдонаучное учение вдруг обрело под собой практическое обоснование! Кому сказать из специалистов — не поверят!
— Вот и не говори.
— Почему это? — снова вскинулась Лерка.
И уставилась на меня этак вызывающе, типа, с фига ли такие заявочки? И что ты мне рот затыкаешь, я ж тебе не жена?!
— Потому что это дело касается исключительно рода Елагиных! — отрезал я, даже не потрудившись смягчить тон. И продолжил не менее жёстко: — Усекла? Даже не клана Авериных, а конкретно моей семьи! И если ты рассчитываешь в будущем сохранить наши отношения, то будь добра, отнесись к моим словам предельно серьёзно. Мы друг друга поняли, душа моя? Кивни хотя бы!
Н-да… и откуда что взялось?! Опять батюшкино влияние, не иначе.
— Вань, ты чего? — испуганно отшатнулась от меня Лерка.
— Работаю, — с виноватым видом пожал я плечами. — Долг перед родом, все дела…
— Хорошо, — явно обрадованная моей последней реакцией, кивнула девушка. — Я… понимаю. Но тема реально интересная! Ну вот почему мне всегда так не везёт?! В кои-то веки наткнулась на что-то перспективное, и снова нельзя!
— Да работай, кто ж тебе мешает?! — возмутился я, сознательно проигнорировав это её «снова». — Только на данном этапе соблюдай секретность. Плюс приоритет наш, то есть рода Елагиных. А мы тебя за это станем спонсировать. Будет и тебе грант, не хуже «эпроновского». Сможешь с плавучей платформы съехать в приличное место. Есть у нас парочка таких… конечно, до университета Святого Иакова им далеко, но какая-никакая исследовательская база найдётся. И если вдруг выйдет хоть какой-нибудь толк, будем продвигать результат на рынок. Вот тогда и обнародуешь… что там надо для защиты. Правда, для верности неплохо бы твой социальный статус чуток закрепить… в наложницы ко мне пойдёшь?
— Это… ты сейчас серьёзно? — не поверила своим ушам Лерка.
— Предельно, — подтвердил я.
— И мне расценивать это?..
— Как официальное предложение.
— Эй, стоять! — опомнилась девушка. — Какая, к хренам, наложница?!
Не прокатило… но попробовать всё равно стоило. Ладно, тогда окончательно расставим точки над «ё»:
— Официальная, Лер, официальная. Со всеми полагающимися плюшками, зато без львиной доли ограничений законной супружницы. Правда, и с кое-какими обязанностями, не без того…
— Совсем офигел?! Мне тебе ещё и детей рожать, что ли?!
— Ну-у-у…
Лерка зло прищурилась, и я, сообразив, что таки перегнул палку, примирительно выставил перед собой ладони:
— Всё, всё, успокойся, душа моя! Понял, принял, осознал! Последний пункт снимается. Но в остальном-то, надеюсь, возражений нет?
Моя несостоявшаяся наложница набрала было в грудь побольше воздуха — наверняка, чтобы сообщить, что именно она обо мне думает — но, к моему безмерному удивлению, промолчала. Только медленно выдохнула сквозь зубы, да перестала сверлить меня зверским взглядом.
— Считай, что я тебя нанимаю, — обрадованно принялся я конкретизировать «выгодное» предложение. — В качестве научного консультанта. Если настаиваешь, можем даже заключить контракт.
— Ну не сейчас же, на ночь глядя! — незамедлительно отпёрлась моя подружка. — Клерки не поймут. Да и примета плохая!
Хм… значит, принципиальных возражений нет. Так и запишем — на всё согласная. Кроме наложницы, но тут, боюсь, сработали стереотипы, с детства прививаемые свободным специалистам. Свобода, равенство, братство и прочая чушь. А ведь предложи я ей пойти под венец официально … реакция была бы сходной. По крайней мере, внешне. А вот эмоциональное наполнение… думаю… нет, практически уверен, что Лерка бы только обрадовалась. Но для виду покочевряжилась, тут без вариантов. Те самые «свобода, равенство, братство» в приложении к сословному обществу. Гремучий коктейль, так-то.