По прошествии четырех суток найденное на пляже тело мужчины еще не опознано, и никто не явился в Отдел Гарда в Слайго для опознания. Я озадачена. Возможно, те, кто имеет отношение к этому делу, просто не знают о происшествии? Если этот мужчина уехал из дома по делам на несколько дней, то родные вряд ли станут беспокоиться так рано. И мне не хочется думать о том, что они испытают, когда увидят расклеенные листовки с фотороботом и узнают в нем кого-то близкого.
Мне кажется это странным. Я тут на секунду задумалась о том, что чаще всего в таких делах все происходит наоборот: пропадает человек, и его ищут, зная, кто он и при каких обстоятельствах пропал. А здесь – у полиции имеется тело, но никто не может его опознать.
Однако я уверена, что это лишь вопрос времени. Мой мозг отказывается верить в то, что пожилой мужчина, кем бы он ни был, останется неопознанным. Этого просто не может быть.
Обещаю держать вас в курсе этой странной истории, но не надейтесь лишь на меня. Вы – наши слушатели – не менее ценный ресурс, а иногда, как показывает опыт, даже гораздо более ценный. Подумайте, что могло привести Питера Бергманна на пляж, в конце концов, он не появился там из ниоткуда! К любой местности ведет дорога. Если мужчина шел пешком или добрался туда на машине или велосипеде, вы или ваши знакомые могли повстречать его в тот день, 12 июля. Делитесь любыми деталями, которые могут пролить свет на личность погибшего, сейчас ваша внимательность нужна нам как никогда.
Да, как я упоминала ранее, полиция пока не раскрывает причин гибели этого человека. По всей видимости, служители закона ждут заключения судмедэксперта, чтобы сделать официальное заявление. Как бы то ни было, я надеюсь, что смерть неизвестного была ненасильственной. Я молю Бога, чтобы она оказалась… мирной… Надеюсь, вы простите мне это замечание. Почему мне хочется так думать? А как иначе. Когда я думаю о пляже Россес-Пойнт, то вижу перед собой золотистый песок, остывающий в лучах уходящего солнца. Слышу шум ветра, несущегося с просторов Атлантического океана. Вижу, как в часы прилива голодная волна проглатывает бухту метр за метром. А утром, еще до рассвета, она уходит, великодушно оставляя берег в распоряжение местных. Таким я помню Россес-Пойнт с детства, и при мысли о нем чувствую благодать и радость. Только лишь поэтому я не могу представить, чтобы для кого-то этот живописный островок умиротворения стал последним пристанищем. Чтобы кто-то лишился жизни на берегу, подарившем так много добрых воспоминаний стольким людям!
Человек, найденный на пляже, – чей-то отец, муж, знакомый или сосед. Он был кому-то дорог, и чье-то сердце сейчас бьется в агонии неизвестности. Все, что я прошу вас сделать, это проявить неравнодушие, как вы всегда умели. Прошу не переставать быть внимательными к окружающим. Раз жизнь свела их с вами, вы несете за них ответственность. Это ваш самый прямой – человеческий долг.
И мой помощник Даг дает мне сигнал о том, что у нас есть звонок от одного из слушателей. Добрый вечер, Бри-да. Откуда ты звонишь?
– Привет, Сьюзан. Я живу в Россес-Пойнт. Мой дом стоит в ста метрах от пляжа, где было найдено тело.
– Мне очень жаль, должно быть, это большое потрясение для тебя! Ты знаешь, кто этот человек?
– О нет, нет! К сожалению, ни я, ни жители деревни не знаем этого мужчину. Я не была на пляже в тот день, так как возила сына в Слайго, к зубному врачу. Но мы видели рисованный фоторобот, что полиция развесила по всей деревне. Нет, мы не узнали этого человека.
– Значит, он никому не показался знакомым… То есть вы уверены, что это не житель Россес-Пойнт?
– В деревне живет не так много человек, Сьюзан. Поверь, мы бы смогли распознать своего, хоть живого, хоть мертвого. Никто из Россес-Пойнт не пропадал. Все наши дома.
– Что ж, если он не из ваших, тогда, возможно, он приезжий? В таком случае географию поиска родственников придется расширить. Получается, он мог прибыть из любого населенного пункта графства.
– Я склоняюсь к мысли, что он приехал из соседнего графства. Может, Мейо или Роскоммон. За столь короткое время его могли еще не хватиться.
– Да, я согласна, это лишь вопрос времени.
– Могу я еще кое-что добавить?
– Да, Брида, конечно, ты все еще в эфире. Мы слушаем тебя.