— Не толпитесь. Установите очередь. Кто попытается схитрить, получит воду последним. Тому, кто заскандалит, вообще воды не дам! Кому не нравится — катись на все четыре стороны! Дело говорю?!
Народ так и покатился со смеху, но очередь выстроил. Посыпались вопросы:
— Отец-то где, Сейид?
— Устал немного, настроение неважное.
Со всех сторон понеслись восклицания: "Дай ему аллах!", "Отдали́ несчастье!", "Передавай ему привет!" и т. п.
Работа поглотила Сейида. Он был страшно горд своим высоким положением. Он даже забыл о болезни отца. Распределив воду, паренек закрыл на ключ колонку, взял кошелек, полный мелочи, и направился домой. На ходу он думал, как бы красочнее рассказать приятелям о сегодняшнем дне, о том, как он, сидя на водяном троне, командовал людьми.
Подходя к калитке дома, он вспомнил о больном отце и забеспокоился. Мысленно обратился к аллаху, моля его ниспослать отцу выздоровление. Он очень хотел бы надеяться, что, когда придет домой, отца уже не будет в постели — он в кофейне.
Войдя во двор, он не нашел бабушки на обычном месте и сразу забеспокоился. Мальчик побежал в комнату к отцу, но не нашел ни его, ни постели. Он был в комнате с сундуком. Старушка сидела подле отца. Его глаза были закрыты, на лбу лежала мокрая тряпка. Он тяжело и громко дышал.
Мальчишка почувствовал, что его сердце уходит в пятки. С нескрываемой тревогой он спросил бабку:
— Вы почему здесь?
— В той комнате окно разбито, очень дует.
— Ему все еще плохо?
— Очень сильно простыл. Говорила вам, не ходите в эту проклятую баню, помылись бы дома! Нет, не послушались.
Отец открыл глаза и посмотрел на сына. Слабым голосом заговорил:
— Как дела, сынок?
— Все в порядке. Всех обеспечил водой, собрал деньги, пересчитал их.
— Колонку хорошо закрыл?
— Как надо.
Отец снова прикрыл глаза. Казалось, ему хотелось отдохнуть от тяжких усилий, которые потребовались от него для этого короткого разговора. Заговорила Умм Амина:
— Послушай, внучек, поешь немного. Потом пойди купи английского пластыря, немного кислого молока, да на пять пиастров апельсинов и лимонов.
— А я не голоден. Пойду сразу, куплю, что нужно.
— Сначала поешь, ведь не завтракал.
— Ладно, поем.
Сейид пошел на кухню, запихнул в рот кусок сыру с хлебом и вернулся.
— По дороге дожую. Бабушка, давай деньги!
— Деньги?! — И старушка начала рыться в своих загашниках, приговаривая: — Деньги? Да у меня нет ни гроша! — На ухо Шуше: — У тебя есть деньги? — Тот отрицательно покачал головой.
Сейид задумался, посмотрел на кошелек с выручкой от воды.
— А вот и деньги! Возьмем реал — и порядок!
Шуша открыл глаза и с укоризной посмотрел на сына.
— До содержимого кошелька не дотрагивайтесь! Не наше!
— А что такого? Возьмем взаймы, а потом вернем.
— Я сказал — не трогать! Воровством это окажется.
— Но тебе же нужно купить лекарство, поесть?
— Не надо, так обойдусь.
Тут вмешалась старушка:
— Ты совсем плох! Тебе нужно лекарство и поесть! Целый день во рту крошки не держал!
В доме воцарилась тишина Все молчали Тут снова заговорил отец, напрягая остатки сил:
— Вот что: паломница Замзам давно мне должна реал. Забери эти деньги и покупай, что надо. Если не захочет отдать, скажи — отец болен, нужно лекарство купить.
— Хорошо, отец.
Жуя на ходу хлеб с сыром, Сейид добежал до харчевни Замзам. Та сидела на лавке, расползаясь по ней во всю ширь и длину. Парнишка быстро затараторил:
— Эй, паломница, гони реал, который ты должна отцу!
— Какой еще реал, постреленок? — возмущенно спросила толстуха, услышав слова Сейида.
— А тот, что ты должна давно уже заплатить за воду!
— Пустые слова говоришь, братец.
Вытянув раскрытую ладонь, Замзам крикнула мальчишке:
— Скажи отцу, пусть приходит и поест потрохов жареных.
— Он их никогда не ест, — закричал в ответ Сейид. — Нам нужны деньги.
Замзам не удостоила мальчишку ответом. Она продолжала отдавать распоряжения своему Гадду. Сейид со злостью заорал:
— Нам нужен реал! Давай его сюда!
Толстая баба угрожающе посмотрела на Сейида, Когда же она заметила, что посетители харчевни обращают внимание на происходящее, зашипела:
— Катись отсюда, щенок! Пошуми у меня!
— Не уйду без денег! — решительно сказал Сейид. — Давай реал, добром прошу! Деньги нужны нам, чтобы отцу лекарство купить. Болен он.
— Пусть хоть подохнет, мне какое дело!
Услышав эти гнусные слова, Сейид бросился к Замзам и слабыми ручонками вцепился ей в глотку, продолжая кричать со слезами в голосе: