— Дженас, — сказала она, — никаких новостей. Это могло быть вопросом, ответом или просто фразой.
— Извини, Линг.
Казалось, женщина узнала Санда. Ее взгляд скользнул по его лицу и остановился на мне, когда Санд легонько подтолкнул меня вперед.
— Пока гидраны были нерасположены давать нам какие-либо сведения, — сказал Перримид. — Если, конечно, они у них были. Но мы привели с собой того, кто, возможно, поможет нам.
Он кивнул на меня как раз в тот момент, когда в нашем поле зрения появился мужчина. Он был высок и темноволос и носил униформу легионера корпорации. Я замер, не зная, был ли он отцом или одним из головорезов Боросэйжа. Но на его униформе были другие знаки — он отвечал за безопасность производственного комплекса. Отец. Он обнял женщину. На его лице отражалась та же печаль.
Они молча оглядели меня, пытаясь понять, что я здесь делаю, пока их взгляды не сошлись на моем лице и не впились в мои глаза. Они поняли. Мужчина покачал головой, глаза женщины округлились в неслышном удивлении.
В пространстве за ними я заметил пять или шесть человек — наблюдающих, ожидающих, — друзья или, быть может, семья. Одна из женщин подошла к нам, прикоснулась к руке Перримида, что-то сказала ему. Он смущенно кивнул, и она отошла. Она была невысокой и черноволосой, с такими же раскосыми глазами, как мать мальчика. Видимо, сестра этой женщины, жена Перримида.
— Это Кот, — сказал Перримид. — Он с ксеноархеологической экспедицией. Он последним видел похитителей прошлой ночью. — Я понял, что он имел в виду: последний из людей. — Я подумал, что должен свести вас, чтобы вы могли поделиться тем, что знаете о происшедшем.
Санд снова незаметно ткнул меня локтем. Я шагнул, чтобы не упасть. Один болезненный шаг, затем другой в дом к людям, ребенка которых я помог украсть. Я на ощупь прошел сквозь свои воспоминания о прошлой ночи в комнате для допросов Боросэйжа, пока не отыскал там их имена: Линг и Бурнелл Натаза. Их сына звали Джеби. Интересно, Перримид забыл представить их мне, потому что он действительно беспокоился за ребенка так же, как они, или же просто потому что он был невнимательной сволочью? Я решил: неважно из-за чего.
— Кот? — спросила нерешительно женщина, как обычно спрашивали люди.
Я кивнул, все еще не глядя прямо ни на нее, ни на кого-либо из них.
Они пригласили нас в большую открытую комнату, распахнутую к небу и парку. Остальные их посетители не последовали за нами. Все в комнате было дорогим, безупречным и превосходно сгармонированным. Я уселся на модельный стул, расположенный спиной парку: при виде такого обширного открытого пространства у меня кружилась голова.
Родители уселись напротив меня под голоэкраном, настроенным на бесконечную передачу последних новостей Тау. Меня заинтересовало, действительно ли они верят, что им что-то скажут с экрана. Мужчина приказал экрану выключиться, и стена внезапно стала чистой, пустой белой доской. Санд и Перримид все еще стояли, выйдя из поля моего зрения, но не из мыслей. Я обхватил себя руками и ждал.
— Ты видел Джеби и… и Мийю прошлой ночью? — спросил отец.
Я заставил себя посмотреть ему в глаза и кивнул.
— Где? — спросил он.
— Во Фрик… в городе гидранов, — сказал я, не зная, почему то, что я просто произнес это, заставило мое лицо загореться.
— У тебя там родственники? — спросила мать, словно она думала, что именно поэтому я могу помочь им, или же, может быть, это было единственной причиной, которую она сочла бы достаточной, чтобы кого-то потянуло во Фриктаун.
— Нет, — сказал я, отводя взгляд в сторону.
— Да, — сказал Перримид. — В чувстве… — Он прервался на полуслове, когда я, нахмурившись, поднял на него глаза.
Я снова опустил взгляд, понимая, что сейчас каждому здесь уже ясно, что во мне течет кровь гидранов.
— Ты попытался остановить ее? — спросил отец. — Ты видел нашего сына? С ним было все в порядке?
Оглядываясь на воспоминания, я осознал, что мальчик в ее руках мог быть мертвым. Но почему-то я не думал так.
— Было темно. Я видел их меньше минуты. Все произошло так быстро. — Мои пальцы сцепились между коленями.
— Он помог им скрыться от легионеров корпорации, — сказал Санд.
— Господи… — Отец приподнялся со стула.
— Она сказала, что это ее ребенок! Она сказала, что они хотят отнять ее ребенка. — Я уставился на Санда.
— Так ты… ты, получается, поверил, если помог ей? — спросила мать срывающимся голосом, ее взгляд был напряжен.
Я кивнул, кусая губы.
— Служба безопасности думает так же? — спросил отец, переводя взгляд с Перримида на Санда.
— Они основательно его расспросили, — немигающие серебряные глаза Санда прошлись по шрамам и кровоподтекам, которые превратили половину моего лица в некое подобие эксцентричного космического робота. Глаза всех последовали за его взглядом. Внезапно мое лицо заныло.
— Джеби не похож на гидрана. — Бурнелл Натаза одарил меня взглядом «Не то, что ты». Я увидел это в его глазах.
— Было темно, — повторил я. — Я не мог разглядеть.
— И если бы ты не вмешался, они могли бы поймать ее? — спросила его жена. В ее голосе было больше печали, нежели гнева.
Я пожал плечами, откинувшись на стуле.
— Он чувствует себя ответственным за это, Линг. Вот почему он предложил нам свою помощь в переговорах с гидранами, — сказал Перримид, скользкий как уж. — Чтобы исправить свою ошибку.
— Думаешь, ты можешь сделать то, что не могут сделать власти Тау? — спросил меня отец. — Ты можешь читать их мысли? Узнать, что они сделали с нашим сыном?
Я взглянул на Перримида, потому что не знал ответа на этот вопрос. Он не помог мне. Так что вместо ответа я задал вопрос, терзавший меня с прошлой ночи:
— Почему вы наняли гидранку заботиться о вашем ребенке? — Зная, как в этом мире большинство людей относилось к гидранам, я не мог поверить, что они сделали это только потому, что гидраны были дешевой рабочей силой.
Отец оцепенел, едва контролируя себя. Он посмотрел на Перримида, затем на Санда, но он ничего не ответил. Мать поднялась и через комнату подошла к низенькому столику. Она подняла картинку и дала ее мне.
— Это Джеби и Мийа, — сказала она. — Эту женщину ты видел прошлой ночью?
Когда она вложила рамку мне в руки, картинка ожила, показав мне гидранку, ту самую, которую я видел прошлой ночью, присевшую с ребенком на руках.
— Это она, — наконец прошептал я, когда понял, что мое молчание длилось слишком долго. Меня бросило в жар, закружилась голова: ее лицо было лицом потерянной возлюбленной. Я заставил себя сосредоточиться на ребенке. Ему было год или два: темные кудри и круглое, свежее детское личико. Я наблюдал, как он машет рукой, видел его улыбку.
Что-то с ним было не так. Я не знал, что именно, но по моей спине словно скользнули холодные губы. Я взглянул на Линг Натазу, увидел, что она поняла выражение моих глаз. В свою очередь она отвела глаза.
Она забрала картинку.
— Наш сын страдает неврологическим заболеванием, — сказала она чуть слышно. — Врожденный дефект. Я биохимик. Произошел… несчастный случай в лаборатории, когда я была беременна. Это отразилось на Джеби.
Я удивился, какой же несчастный случай мог вызвать такой сильный дефект, что они не могли его исправить. Почему она не отказалась и родила ребенка, если знала… Но, возможно, никто не смог бы ответить на такой вопрос. Мне стало интересно, что за мысли были тогда у нее в голове и каковы они сейчас.
— Джеби лишен способности общаться с окружающим миром, — сказала она. Слова ее были печальны и наполнены болью. — Он не может слышать, не может контролировать свое тело. Его здоровый мозг заключен в этой… этой драгоценной тюрьме. Он абсолютно беспомощен.
Ее глаза смотрели вдаль — она больше не видела никого из нас. Не думает ли она сейчас, где он, не плачет ли, не напуган ли, не причиняет ли кто-нибудь ему зло… Я взглянул на картинку, и мои внутренности завязались узлом.
Она снова посмотрела на меня и не отреагировала на быстрый взгляд моих странных глаз.