Почему-то меня не удивило, что ее звали Одри. Она выглядела как Одри. Не тогда, когда она падала в ванну. Тогда она выглядела просто как тело с гладкой кожей и очень красивой задницей. Но когда она вылезла после этого.
На самом деле она показалась мне смутно знакомой, но я не смог ее вспомнить.
— Ну, знаешь, арендатор, — сказала Анника, когда я не ответил. — Ее зовут Одри Янг. Она из Пайнкреста.
— Да, я извинился. — Я сделал паузу. Извинилась ли я? — Вроде того.
— Тебе, наверное, стоит вернуться туда и сказать ей, что ты сожалеешь. Просто, знаешь, постучи сначала, как нормальный человек.
— Я не собираюсь туда возвращаться.
Она вздохнула. — Конечно, предоставь мне разгребать твое дерьмо.
— У тебя это получается лучше, чем у меня.
— Верно. Хотя, если бы ты не врывался к нашим жильцам, у нас не было бы этой проблемы.
— Ты так говоришь, как будто я уже делал это раньше.
— Разве нет?
— Нет.
— Хм. А звучит так, будто ты мог бы.
Я закатил глаза. — Спасибо.
Она рассмеялась. — Ладно, мне пора. Я позвоню Одри завтра и удостоверюсь, что она понимает, что мы не безумцы, которые не уважают ее пространство.
Я хмыкнул в знак признательности.
— Пока, старший брат.
— Пока.
Я закончил разговор и бросил телефон на соседнее сидение. Отличный способ закончить неделю.
Ну и ладно. Она переживет это.
Она не была моей проблемой.
Я завел машину и поехал домой, а когда ложился спать, то перед глазами вставали образы горячей брюнетки, падающей в ванну.
Я не собирался идти туда.
Мое внимание постоянно переключалось с работы, которую я должен был делать, — отдирать слой уродливого старого линолеума от пола на кухне — на соседний дом.
Она упала очень сильно. Ей было больно?
Потом она вроде бы пришла в себя, но тупые травмы не всегда ощущаются сразу. Адреналин и все такое. Что, если она ударилась головой? Проснулась ли она сегодня утром?
Проклятье. Она не была моей проблемой.
Как и шкафы, линолеум был приклеен неприличным количеством клея. Я стоял на коленях с ломиком, отрывая вместе с полом куски распадающейся древесно-стружечной плиты. Небольшие куски. Каждый раз, когда я думал, что мне удастся отклеить линолеум, он отрывался, увлекая за собой кусок ДСП.
Это могло занять целую вечность.
Единственной хорошей новостью в этой катастрофе было то, что подложка под всем этим выглядела вполне прилично.
Я не знал, почему тот, кто делал эту работу, так благоволил строительному клею. К несчастью для меня, именно мне пришлось с этим столкнуться.
Это была моя проблема. Не Одри.
Странно, что я вспомнил ее имя. Я вообще плохо запоминал имена. Как, например, звали последнюю девушку, которую тетя Луиза пыталась мне всучить? Понятия не имею, как ее зовут. Не то, чтобы меня это волновало. Просто было странно, что имя Одри так отчетливо всплыло в моей памяти после того, как я услышал его всего один или два раза.
Я оторвал еще один кусок, ругаясь под нос, когда древесно-стружечная плита раскололась. Проклятия не помогали — нужно было смириться и сделать дело, — но ничто не могло остановить поток ругательств, вылетавших из моего рта.
На лбу выступили бисеринки пота, и я потерял счет времени, когда вошел в ритм, обдирая кусок за куском этот проклятый пол. Это была медленная и утомительная работа, но в то же время странно успокаивающая. Мой разум был ясен, руки и спина работали, мышцы были горячими и напряженными от усилий.
Через некоторое время я поднял голову. Я закончил примерно половину кухни. Неплохо. Выглядело это так, будто взорвалась бомба: повсюду были разбросаны куски напольного покрытия, не говоря уже о пыли, но я добился неплохих результатов.
Я решил разгрести завалы, прежде чем продолжить работу. Я набрал охапку линолеума и сломанных древесно-стружечных плит и вынес их в мусорный контейнер.
Казалось бы, из ниоткуда появился черно-коричневый пес. Он обежал вокруг меня, когда я опустил свой груз на землю, а потом остановился, глядя на меня с высунутым языком и виляя хвостом так сильно, что половина его тела виляла следом.
Похоже, он был так же рад видеть меня вчера вечером, как раз перед тем, как я вошел к его хозяйке.
— Не очень-то ты сторожевой пес, да? — Я поднял кусок пола и выбросил его в мусорный бак.
— Макс! — Одри бежала за своей собакой, одетая в майку и обрезанные шорты, которые демонстрировали ее ноги.
Красивые ноги. Не то чтобы худые, скорее подтянутые.
Я отвел глаза. Взгляд на ее кожу напомнил мне о том, как она выглядела обнаженной.