Рынок был только началом. Парк дровосеков, расположенный в центре города, также стал центром событий. Мужчины и женщины выстраивались в очередь, чтобы посоревноваться в играх, и, насколько я могла судить, призом была возможность похвастаться победой. Шел турнир по стрельбе из лука, соревнования по рубке дров и перетаскиванию бревен, а также другие состязания, предлагающие продемонстрировать физическую силу.
Это было захватывающе. Я ходила на фестиваль с родителями, когда была ребенком, — большинство жителей Пайнкреста туда ездили, — но это даже лучше, чем я помнила.
Сандра подтолкнула меня. — Тебе стоит иногда переставать пялиться, чтобы сделать пару снимков.
— Я не пялилась. Я поднял фотоаппарат и сделал несколько снимков продолжающегося соревнования по рубке дров. — Я просто смотрела.
— Да, точно.
Не помогало и то, что Джосайя сошелся в схватке со своим шурином, Леви Бейли. Двое мужчин без рубашек яростно рубят дрова, в то время как толпа вокруг них болеет, словно это профессиональная спортивная игра? Как я могла не засмотреться?
Я увеличила изображение Джосайи и сделала еще один снимок, размышляя, можно ли запечатлеть, как пот блестит на его натянутой коже, когда он напрягает мышцы.
Чтобы не быть субъективной, я сфотографировала и Леви. В конце концов, я здесь не для того, чтобы глазеть, а, чтобы осветить это событие в «Трибьюн». Я не могла все время наблюдать за Джосайей.
— Это ставит меня в очень неловкое положение, — сказала Сандра.
— Почему?
— Я либо пускаю слюни по женатому мужчине, либо пускаю слюни по твоему парню. Было проще, когда Джосайя был холост. Он такой крутой дровосек.
— Я не уверена, действительно ли он мой парень.
— О, как весело, мы играем в отрицание?
— Я не отрицаю, я просто говорю, что это не средняя школа, где после того, как вы один раз за обедом подержались за руки, это значит, что вы вместе. Так что да, он меня поцеловал, но это не значит, что у нас отношения.
— Он выпендривается перед тобой.
— Нет, не выпендривается. Он просто соперничает.
— Он постоянно поднимает глаза, чтобы проверить, наблюдаешь ли ты за ним.
И тут наши глаза встретились. Всего на секунду, пока он поднимал колун, чтобы снова замахнуться, но она была права.
Мой желудок затрепетал, и мне пришлось сжать губы, чтобы скрыть улыбку.
— Ты такая милая, — сказала Сандра. — Перестань, я начинаю завидовать.
— Мне жаль.
— Не стоит. Я просто смирилась с тем, что в этом городе нет ни одного достойного мужчины моего возраста.
— Конечно, есть.
Она подняла брови. — Кто?
— Я не знаю, я здесь недавно. Но они должны быть. Этот город не такой уж и маленький.
— Чудеса случаются, я полагаю.
По позвоночнику пробежала дрожь, а волосы на руках встали дыбом. Я оглянулась через плечо, удивляясь, почему мне вдруг показалось, что за мной следят. Повсюду были люди, и, конечно же, кому-то я попалась на глаза. Но это не значит, что кто-то специально следит за мной.
Я никого не увидела, но в голове возник образ Колина, который заходит за группу людей, чтобы остаться незамеченным.
Нет. Его там не было. Никто не следил за мной. Я просто опять драматизирую.
Толпа начала отсчитывать от десяти, привлекая мое внимание к соревнованиям. Джосайя и Леви рубили быстрее, их кучи расколотой древесины росли.
Пять, четыре, три, два, один!
Они оба опустили свои колуны и подняли руки вверх. Я не знала, как именно будет определяться победитель — предположительно по количеству нарубленной ими древесины, но их кучи выглядели одинаково.
Толпа затихла, пока двое судей перебирали дрова, а затем совещались друг с другом. Наконец они поставили Джосайю и Леви вперед, а один из судей встал между ними. Он взял каждого за запястье, как будто это был конец боксерского поединка, а затем поднял руку Джосайи в воздух.
Раздались аплодисменты. Я позволила камере болтаться на ремешке у меня на шее, чтобы можно было хлопать и кричать.
Леви улыбнулся, пожал руку Джосайи и обнял его. Это было очень мило. Он отошел в сторону, где его ждали жена и дети. Они были такой милой семьей, что у меня аж яичники заныли.