Ортьё улыбнулся и тут же посерьезнел. На миг встретился со своей молодкой и расстался опять. Кто знает, когда он теперь вернется и вернется ли вообще…
На берегу показались штабеля почерневших бревен. Михкали сказал, разглядывая их:
— Да, а картаковские бревна так и гниют себе.
Эти бревна надо было сбросить в реку еще в 1912 году и сплавить на Попов-остров, но сплавщики потребовали повышения расценок. Начальник сплава Картаков не согласился повысить оплату, и древесина так и осталась гнить в штабелях на берегу. Это была первая забастовка на реке Кемь. Михкали тоже участвовал в ней, хотя и был тогда еще совсем парнишкой.
Чем дальше они продвигались, тем настороженнее становился Теппана. Его глаза словно высматривали добычу. Ему опять вспомнилось, как он был в разведке в Ухте, как погиб его напарник. Потом он подумал об учителе, которого руочи зверски убили в родной деревне, о трагической гибели Еххими Витсаниеми, о которой ему рассказывал Пулька-Поавила. Так что у него есть основания искать встречи с врагом — за многое он должен с ними рассчитаться.
— Уж больно серьезен стал наш Теппана, — заметили мужики. — Точно лыко дерет с березы.
Ночи уже были не светлые, и деревья на берегу сливались, образуя одну сплошную стену. Но Михкали столько раз приходилось проходить на лодке по этой реке и вниз и вверх, что он и в полной темноте смог бы определить, где они находятся.
— Скоро будем в Куренполви, — сказал он шепотом. — Версты две осталось.
Теперь надо было говорить тише и грести как можно осторожнее, чтобы не выдать свое приближение плеском воды или громким словом: звуки в ночной тишине разносились далеко.
Чуть-чуть начал брезжить рассвет.
— Давай-ка высадимся здесь, — предложил Теппана, повернув лодку к берегу.
Выйдя из лодок, разведчики стали осторожно продвигаться вперед, к сторожке, где должен был находиться дозор неприятеля. Сперва шли гуськом вдоль берега. Когда Михкали сообщил, что до избушки остается меньше полверсты, Теппана разделил взвод. Одним он велел идти к тропе, что вела в Хайколу, и устроить на ней засаду, сам с остальными стал подкрадываться к сторожке.
— Чтобы ни одного не упустить…
Он говорил повелительным полушепотом. Все почувствовали, что теперь, действительно, настал серьезный момент.
Старались ступать осторожно. Когда порой под ногой ломались сучья, казалось, что их треск слышен за версту. К счастью, не попалось ни одной птицы — стоило вспугнуть в кустах хоть одну, как она, взлетев, своим шумом могла бы насторожить белофиннов.
Но видимо, солдат, стоявший в карауле, все же услышал какой-то подозрительный шорох, и стал вдруг беспокойно оглядываться. Только вряд ли этот молодой долговязый руочи подозревал, что противник уже совсем рядом, за деревьями, и следит за ним, держа палец на спусковом крючке.
— Руки вверх! — приказал Теппана, понизив голос, чтобы спавшие в избушке белофинны не проснулись.
Часовой обомлел от страха. Потом бросился бежать по тропе, крикнув кому-то:
— Калле, выходи…
Но тот, кому кричали, не услышал. Теппана рывком открыл дверь избушки и крикнул:
— Калле, вставай пить кофе.
Финн вскочил. В это время с тропы донеслось два выстрела.
— Готово, — ухмыльнулся Теппана и с довольным видом убрал маузер в кобуру. — Как блоху — раз и к ногтю.
Финн задрожал от страха. В ужас его привели не столько выстрелы, сколько зловещая ухмылка Теппаны.
А Теппана продолжал, посмеиваясь:
— Везет тебе, Ортьё. Опять, глядишь, со своей молодкой повидаешься.
Отправив Ортьё и еще одного бойца сопровождать пленного в Паанаярви, а оттуда дальше в Кемь, Теппана с остальными разведчиками поспешил к Хайколе.
До Хайколы оставалось верст десять с гаком. По словам Михкали, белофиннов там было человек шестнадцать. Но их застать врасплох не удалось.
Белофинн, стоявший в карауле на острове Хайкола, услышал рано утром два выстрела откуда-то со стороны Куренполви. «Наверно, наши ребята подстрелили себе на завтрак рябчиков», — предположил часовой. Но командир гарнизона лейтенант Сиппола все же решил на всякий случай принять меры предосторожности и приказал двум солдатам патрулировать по деревне.
Деревня Хайкола находилась на исключительно богатом рыбой озере. Собственно на берегу стояло всего три дома и эта часть деревни называлась Вяря. А сама деревня была расположена на длинном, растянувшемся на целый километр, острове. Старожилы деревни рассказывали, что в давние времена откуда-то с озера Шомба пришел человек недюжинной силы по имени Йовхко, пропахал борозду с одного конца острова до другого и сказал, что он будет здесь жить. Стал он жить на острове, возделал поля, ловил рыбу и плодил потомство. Сперва деревня и звалась Йовхкола. А потом ее стали звать Хайкола. Так и жили себе многочисленные потомки Йовхко в мире и спокойствии, вдали от больших дорог. На острове не было даже своего попа. Чтобы обвенчаться, надо было идти в Ухту за сорок верст.