Хилиппа сидел хмурый. Он так ждал прихода экспедиции. А теперь вот… Все пропало!
— Возьми, — сказал Хилиппа, протягивая гостю шюцкоровское кепи Ханнеса. — Без шапки как-то нехорошо возвращаться домой.
Сергеев искоса поглядел на-хозяина, проверяя, не насмехается ли тот над ним. Поколебавшись, он все же решил рассказать, где они утопили оружие.
— Там на берегу скирда сена… До того места примерно бросок камня. Если понадобится, то…
Хилиппа оглянулся. Наталия трепала в углу шерсть, уткнувшись в свою работу. Кажется, она не слушала их разговоры.
Опорожнив кринку простокваши, гость поблагодарил хозяев и попросил Ханнеса перевезти его через озеро.
Ханнес посмотрел на отца.
— Куда же наш Тимо пропал? — спросил вдруг Хилиппа. — Ни духу, ни слуху…
Сергеев ответил не сразу.
— Разве вы не слышали? — И он добавил тихо: — Борьба за свободу требует жертв.
— Жертв? — Хилиппа вздрогнул.
— В Кеми… еще в апреле…
И Сергеев рассказал то, что ему довелось слышать о судьбе сына Хилиппы в штабе экспедиции в Ухте.
— Большевики расстреляли его.
— Расстреляли?
Только теперь до сознания Оксениэ дошло, о чем идет речь, и она зарыдала.
Хилиппа молчал. Веко левого глаза начало нервно подергиваться.
— Наталия, — наконец сказал он хрипло. — Проводи гостя через озеро.
Наталия удивилась. Почему она должна провожать их гостя? Но, ничего не сказав, она отложила работу и повязала на голову серый платок.
Переправив Сергеева через озеро, Наталия показала ему тропу, которая вела к границе. На обратном пути, поднимаясь по береговому склону, она встретила Хуоти с большой охапкой дров. Он нес их в ригу Хёкки-Хуотари.
— Ну как, вкусной ли была картошка в риге? — спросила Наталия.
Хуоти растерялся. Наталия никогда раньше не обращалась к нему в таком язвительном тоне. Бросив дрова на землю, Хуоти побежал за ней и схватил за руку.
— Пусти.
Но Хуоти не отпускал.
— Наталия, да не верь ты всему, что бабы наговорят, — и он притянул девушку к себе.
— Я же совсем одна. Никого у меня нет. Только ты… — сказала Наталия дрогнувшим голосом. — Не надо. Люди увидят.
И она оттолкнула Хуоти.
Вдруг за мельничным мостом грохнул выстрел, за ним другой.
— А-вой-вой! — испугалась Наталия.
Хуоти схватил ее за руку.
— Идем, спрячемся.
Наталия покорно пошла за ним следом.
Спрятавшись в риге, они наблюдали через щель в двери, как белофинны беспорядочной толпой устремились в деревню.
— В школе их уже никого не осталось. Еще утром убежали за границу, — сказала Наталия.
Когда раздались выстрелы, все жители попрятались, кто в овин, кто в подполье. Но больше не стреляли. Видимо, и те два выстрела, которые слышали Хуоти и Наталия, были случайными. Кому-то из белофиннов в панике померещился притаившийся враг, и он со страху пальнул по какому-нибудь пню или коряге.
— Куда к дьяволу они все подевались? — кричал кто-то из руочи.
Наконец, с берега озера перестали доноситься крики и ругань, и люди начали вылезать из укрытий. Многие хватились своих лодок.
— И нашу тоже взяли, — охала жена Хёкки-Хуотари, — вот разбойники-то…
К избе Хилиппы собрались бабы, потом потянулись и оставшиеся в деревне старики.
— Надо бы выйти им навстречу и принять как положено.
— А болгары так те встречали нас хлебом и солью, — вспомнил Петри.
Хилиппа молчал. Только ему одному некого было встречать.
Но старики не успели договориться, как встречать своих освободителей. За деревней со стороны мельничного ручья показался всадник и остановился на пригорке, видимо поджидая своих отставших товарищей. Лошадь все узнали сразу — на этом коне вчера приезжал нарочный из Вуоккиниеми, но сидел на нем уже кто-то другой.