Почему-то не работалось. Приходилось прямо-таки заставлять себя махать косой.
— Эмяс! — выругался Поавила, бросая косу. Сунув руку в штаны, он вытащил муравьишку. — И этот еще тут. Маленький, а… — заматерился он.
Хуоти отвернулся, с трудом сдерживая смех.
Вечером, после косьбы, он взял удочку и пошел на рыбалку. Может быть, удастся наловить хоть на уху. Неподалеку от избушки на излучине речки была быстрина, где прежде хорошо брал на мотыля хариус.
Иро тоже пришла на берег.
— Клюет?
— Нет, — ответил Хуоти, не поворачивая головы.
Иро села на кочку и вдруг, закрыв лицо руками, зарыдала.
— Не плачь, — сказал Хуоти. — Слезами тут не поможешь.
Иро вытерла слезы, тяжело поднялась и медленно пошла к избушке.
Рыбалка у Хуоти на сей раз была неудачная.
— Ну что ж, делать нечего, придется сходить за харчами, — сказал отец. И Хуоти отправился в деревню.
На следующий день к полудню он вернулся и принес в кошеле туес с творогом и мешочек ячменной муки.
— Старый Петри пропал куда-то, — сообщил он. — Еще позавчера. Пошел за лыком и не вернулся. Теппана ходил искать, но не нашел.
— Трудно в лесу человека найти, — сказал Хуотари задумчиво.
— Может быть, удар хватил, — предположил Поавила.
— Да, стар уж он был, — добавил Хуотари.
Больше они ничего не говорили о новости, принесенной Хуоти, но каждый про себя продолжал думать о судьбе Петри.
На обед Хуоти сварил болтушку из ячменной муки.
— Ешь кашу до дна, парень, а траву коси под корень, — учил Поавила за столом Микки.
Так они питались кашей да морошкой, которая к тому времени начала поспевать.
— Мы соберем маме на гостинцы? — спросили ребята, когда они возвращались с покоса домой.
— Ну соберите, — разрешил отец.
Сам он тоже не удержался и присоединился к ребятам — очень уж соблазнительная была морошка. Все болото у тропинки прямо желтое. Ягоды крупные, сочные.
Скоро туес был полон. И наелись они так, что язык стало щипать. Затем вернулись на дорогу, вскинули кошели на спину и отправились дальше. Отец шел впереди тяжелыми шагами, Хуоти за ним, а последним трусил Микки.
Дома косарей ожидала натопленная баня. Они хорошо напарились. Хуоти и Микки тоже на этот раз парились по-настоящему, потому что иначе искусанные мошкарой руки и ноги будут страшно зудеть. А похлестаться свежим душистым веником — одно удовольствие.
Когда вернулись из бани, на столе их ожидала морошка с молоком и ячменные лепешки.
— Ешьте, мальчики, — угощала мать. — Да, а вы знаете? Ведь старого Петри так и не нашли.
— Умер, наверное, — сказал Поавила. — Уж много дней-то прошло.
Так думали о Петри и в деревне, о нем говорили уже в прошедшем времени.
— Умер, как медведь, — рассуждал Крикку-Карппа. — Подохшего медведя еще никто в лесу не видел. Куда-то хоронятся умирать.
— А смерть-то хоть легкая ли была? — гадала Паро.
— Да ведь он ничего плохого людям не делал, — сказала Доариэ. — У нас в деревне был один человек, знахарем Теро его звали…
Доариэ редко что-либо рассказывала, но иногда, когда речь заходила о смерти, о какой-нибудь болезни или о несчастье, она тоже вступала в разговор. И теперь она стала вспоминать, как у них в Костамукше умер знахарь Теро. Теро считался хорошим знахарем. Его приглашали на все свадьбы, поили, кормили. Не позовешь — не будет счастья в новом доме. И вот однажды не позвали на свадьбу. И получилось так, что первый ребенок умер, второй родился и тоже умер. Потом пришла пора помирать и самому знахарю. А смерть его не хочет брать. Все мучает и мучает. «Выдерните вон те две доски из потолка», — наконец, взмолился измученный Теро. Доски выдернули. Только после этого смерть перестала терзать его. Вот такой случай был у них в Костамукше.
— Не надо никому желать зла, — заключила Доариэ. — А то умирать будешь, мучиться будешь.
Теппана упросил односельчан еще раз отправиться на поиски отца. Хотя и был сенокос и время спешное, все же грех оставить человека на съедение медведям. Может быть, еще найдется Петри. И мужики пошли. Пулька-Поавила тоже пошел. Заодно он решил поглядеть, как его конь там, на выгоне, набирается сил. Но лошади на выгоне не оказалось. Все остальные были, а его не было. Забыв о том, ради чего он отправился в лес, Поавила стал бегать по лесу, разыскивая коня.
— Ну как? Нашел? — спросил Хуотари, когда Поавила вернулся в деревню.