Гребцы поочередно подкреплялись захваченными из дома припасами и опять брались за весла. Пока дошли до деревни Луусалми, руки покрылись волдырями. Было еще не поздно, хотя и совсем темно, однако ни одно окошко в деревне не светилось. Постучались в одну из изб. Впустив закоченевших на осеннем ветру путников, хозяйка зажгла лучинку и поставила самовар.
Вечером в темноте Хуоти не успел разглядеть деревню. Он увидел ее в утренних сумерках. Деревня была небольшая. Пожалуй, даже меньше, чем их Пирттиярви. На другой стороне пролива Хуоти увидел двух белоснежных лебедей.
Пролив был неширокий, в одном месте такой мелкий, что лодка задевала дно. Предание рассказывало, что некогда пришедшие с запада враги получили на этом проливе такой отпор, что до сих пор на песчаном дне находят их кости. Правда, в деревне уже не было очевидцев давней битвы, но жители ее утверждали, что именно поэтому их деревня и называется Луусалми — что значит «пролив костей».
А впереди, насколько хватало глаз, открывалась ширь Нижнего Куйтти. К счастью, ветер за ночь утих, и можно было продолжать путь. За этот день им пришлось немало погрести, прежде чем они добрались до порога Юряхмя, с которого и начиналась река Кемь. Порог был небольшой и короткий, и они легко прошли его. Но на другом конце заводи шумел грозный Кинтизма.
стала напевать одна из женщин, когда они поднялись на берег в надпорожье Кинтизмы.
Кинтизма считался трудным порогом, и не каждый осмеливался пройти через него на лодке. Самого порога не было видно, доносился только шум его. Хуоти не утерпел и пошел посмотреть, что это за порог.
Большинство женщин взяли кошели и пошли по тропинке через узкий перешеек, а те, кто решился пройти порог на лодке, сели на свои места, сперва гребцы, затем рулевые. Кормщики вставили в уключины толстые и длинные весла, предназначенные для прохождения через порог, дали гребцам последние указания, и лодки отчалили.
Взялись за весла. Чем ближе становился шум ревущего порога, тем напряженнее становилось лицо кормчего и тем быстрее работал он веслом. Это был верный знак того, что вот-вот начнется спуск. Деревья на берегу зарябили в глазах Хуоти, и вода со страшной силой потянула лодку навстречу бурным волнам. Хотя ему и было страшно, речи о возвращении не могло быть.
— Налегай! — послышался крик.
Тут же лодка словно провалилась, ударившись о воду, так что затрещали борта и взлетели брызги. Казалось, она застыла на месте. Но нет, вот она опять взлетела на гребень волны и снова провалилась между волнами.
— Левым, греби левым! — услышал Хуоти сквозь шум порога.
Возле мыса порог сделал крутой поворот и, казалось, лодка неминуемо налетит на камни. Но кормчий не впервые проходил через этот порог.
Когда вышли на спокойную воду и заплыли в заводь, кормчий сказал Хуоти:
— Ты, парень, будешь ходить по порогам.
Хуоти было лестно слышать эту похвалу. Он взял со дна черпак и стал вычерпывать воду, которой набралось чуть ли не пол-лодки. Хуоти все время поглядывал на порог. Показалась вторая лодка. Она то взлетала на волнах, как легкая щепка, то опять исчезала среди волн. Когда она снова появилась, Хуоти облегченно вздохнул. Через минуту и она причалила к берегу. А следом шла третья лодка.
Тем временем подошли к берегу и женщины, отправившиеся через перешеек. Опять можно было продолжать путь. В вечерних сумерках добрались до Юшкозера. Это было большое старинное селение. Стояло оно на месте слияния двух рек: Кеми, которая брала начало от Юряхми, и Чирки-Кеми, начинавшейся где-то около Ругозера. Видимо, этим географическим расположением и объяснялось то, что Юшкозеро имело немаловажное значение в истории северной Карелии. Некогда село было окружено даже деревянной крепостной стеной, но от укрепления не осталось и следа. На мыске, возле которого сливались реки, виднелись какие-то развалины, но, оказалось, это не остатки старинного укрепления, как сперва подумал Хуоти, а руины церкви, сгоревшей в 1912 году. С тех пор мыс, который по-прежнему назывался церковным, пустовал, и в Юшкозере, являвшемся центром прихода, не было церкви.
Утром пальцы Хуоти не хотели гнуться и было больно даже прикоснуться к веслам. Но делать было нечего: хочешь добраться до Кеми — берись за весла. Прошли ли они хотя полпути? Оказалось — не прошли. До Кеми оставалось более ста верст. И по дороге всего три деревни: глухая деревушка Суопассалми, село Паанаярви и Подужемье. Зато порогов много. Шомба, протяженностью в семь верст, Белый — длиной в пять верст, да еще со страшным «престольным камнем». Однако кормчие знали эти пороги и сумели обойти и «престольный» камень, и другие опасные камни и водовороты. Когда спускаешься вниз по реке, пороги только сокращают расстояние и берегут время. Да и ветер на реке меньше мешал, чем на открытом озере, хотя и дул в спину гребцам.