Однако оказавшись в Москве на вице–спикерской синекуре Волынин не стал почивать на лаврах и останавливаться на достигнутом. Виталию Викторовичу захотелось чего–то большего, чем простое вице–спикерство. И Виталий Викторович отлично отдавал себе отчет в том, что он хочет — его истинной целью было Великоволжское губернаторство. И не радовали его до конца ни отдельное крыло в здании Госдумы, ни охрана на лестничных пролетах, ни мигалка с машиной сопровождения, ни вид на кремлевские башни.
Для человека несведущего в нюансах и тонкостях российской внутренней политики это желание могло бы показаться странным. И в самом деле, человек, достигший немыслимых высот в Москве, не просто получивший депутатский мандат, что само по себе являлось недосягаемой мечтой для десятков тысяч представителей региональной элиты, но и севший в кресло вице–спикера, вдруг мечтает уехать из златоглавой Москвы в степной заброшенный Великоволжск, с его кривыми улочками, скачущими вверх и вниз, все время продуваемый каспийским бризом и кара–кумскими суховеями, забытый Богом и находящийся далеко на периферии внутриполитической реальности.
Однако для человека, глядящего на мир глазами Волынина, ничего странного или противоречивого здесь не было. Для управленца, оказавшегося в свое время в самом эпицентре абсолютно системы власти абсолютно азиатской, выстроенной в Великоволжском крае, никаких сомнений здесь быть не могло. Его шеф губернатор Агарков пользовался всеми почестями, всеми привилегиями, всеми атрибутами власти восточного деспота, этот «волжский баши», как его окрестили газетные острословы, превратил Великоволжский край в каганат, и даже суверенитет федеральной власти в 90‑е он признавал скорее формально. Для того, кто находился всего на одну ступеньку ниже этого самодержца, единственной и подлинной целью жизни могло стать только восхождение на трон Великоволжского падишаха. И какими пресными и скучными должны были казаться после реалий Великоволжского каганата московские кулуарные будни, какими полинялыми казались федеральные ковровые дорожки. Ведь в этих кулуарах Волынин был не то что вторым — он явно не попадал даже в первые два десятка. Здесь он вынужден был часами просиживать в приемных больших людей, ожидая, когда его соблаговолят пригласить. Здесь ему порой приходилось вести витиеватые и бессмысленные переговоры, а еще вежливо улыбаться и любезно раскланиваться. Но дело было даже не в скромной роли, которую он играл в федеральной политической системе. Здесь, в Москве была совсем другая культура, другая эстетика и другая философия отношений. Здесь, существовало множество придворных кланов, олигархических групп, здесь двенадцать ведомств носили погоны, и каждый мало–мальски приближенный к федеральным чертогам считал себя исключительным носителем права на жизнь и смерть, здесь никто не мог рассчитывать на подобрастные взгляды снизу вверх. Разумеется, за исключением очень ограниченной группы лиц, находящихся на самом верху пирамиды властной вертикали. Но узок круг их, и страшно далеки они… Так же, как далеки и недоступны кремлевские звезды… И возвращение на историческую родину в качестве полновластного ее правителя становилось целью существования. Только этим в глазах вице–спикера был оправдан его переезд в Москву, который он считал кратковременным загибом, призванным привести его к конечной цели — Великовожскому трону.
Впрочем, был у Волынина еще и собственный бизнес. Он являлся одним из совладельцев группы компаний «Бутон», занимавшейся производством разных жировых продуктов, но в последнее время выходившей и за эти рамки. В период вице–губернаторства Волынина «Бутон» монополизировал рынок масла и майонеза в регионе, а в последний год раскинул свои сети и за его пределы. В его состав входили масло–жировые комбинаты, располагавшиеся в Томской, Курской и Волгоградской областях, он также владел пакетом акций одного из подмосковных комбинатов. Вторым совладельцем и гендиректором группы компаний был давний друг Волынина Сергей Бурцев, с которым они начинали бизнес еще в начале 90‑х.
Когда Волынин приехал в московский офис «Бутона», Ярыгин уже ждал его в приемной. Вице–спикер велел ему идти следом в кабинет и как обычно, попросил отключить все мобильники и вытащить из них батареи, и сам проделал то же.