Через пятнадцать минут все документы были собраны. Бронированный сейф генерала перенесли в машину. Брусницын остался, чтоб попрощаться со Светланой Гладышевой. Напоследок он сказал ей.
— Ну, организацию и оплату похорон наша контора возьмет на себя, это однозначно. Но завтра, очевидно, приедут московские следователи, и вам придется еще походить на допросы.
— Ничего, хуже уже не будет. Нет, вы только послушайте. Хлебнула я с ним лиха, что и говорить. Хорошо хоть дети уже живут своей жизнью, от нас отделились, этот козел любого довести мог.
…
— Да вот вам и супружеское счастье, — сказал оперативник Михаил, когда Брусницын выруливал из поселка Приволжский.
— От генерала другого ожидать и не стоило, — ответил полковник, — Я‑то знал про все его похождения, но не думал, что жене тоже известно. Видно, он и так ее достал в конец. И знаешь, Миша, что самое интересное? Вот это финал его жизни. При всех его званиях, наградах и статусе. Ведь никто его не оплакивает. Вспомни хотя бы, как все наши все себя вели на трупе. Никто не то что даже не всплакнул — даже вида не сделал, что огорчен.
Светало. БМВ полковника влетел на центральные пустые улицы предутреннего Великоволжска. Проехал по улице Советской, миновав Центральный рынок, затем свернул в проулки Советского района и остановился напротив сквера на улице Ленина. Полковник и оперативник подошли к подъезду, откуда в этот же момент вышли Егоров, Пархомов и еще один их спутник.
— Доброго утречка, коллеги, — поприветствовал их Брусницын, — и что же это все не спится? Да, кстати, ключи от квартиры покойного генерала надо бы вернуть.
— Нет у нас никаких ключей, — ответил Егоров, и троица, сев в черную «Волгу» уехала с места событий.
— Вот ведь врут и не краснеют. Но судя по их мордам, пробить оборону Михальчука им не удалось.
Михальчук с нарядом расположились на четвертом этаже напротив квартиры генерала.
— А, товарищ полковник, — сказал он, завидев Брусницына, — вот только что отбивались.
— Ну да, мы с ними столкнулись, — ответил тот, — ну а вы тут как? Выстояли?
— Да куда ж деваться. К нам тут еще минут сорок назад менты пытались подвалить, ППСники. Сказали, будто соседи вызвали, на нас пожаловались. Скорее всего, пытались пробить на прочность. Ну а потом уж эти заявились. На понт взять пытались. Пархомов сказал, будто решением военной прокуратуры к расследованию подключен РУБОП. Как же, сказали мы, прокурор наш военный, поди, девятый сон видит, и знать ни о чем не желает, а ради генерала нашего даже с постели не встанет, не то что поедет к себе в контору приказы подписывать. Приказ они не предъявили, ну и мы им сказали, либо они уебывают, либо мы вызываем спецназ.
Чекисты вошли в квартиру. Судя по всему, помещение это действительно использовалось для каких–то встреч, скорее всего, личного характера. Гостиная была украшена гобеленами эротического содержания, а спальня более всего напоминала будуар. Кабинет же был заставлен всевозможнымий бутылками — от водки «Губернаторской» до коньяка «Курвуазье».
Попытки обшарить столы и ящики результатов не дали. И только в последний момент, когда осмотр был завершен, Брусницын обнаружил каком–то дубовом ящике с висевший на соплях дверцей коллекцию видеокассет.
— Вот так, прямо не отходя от кассы генерал собирал рабочий материал, — прокомментировал полковник, — ладно, собираем это барахло и вперед. Пора ехать, рабочий день скоро начинается, а нам еще с этой похоронной байдой разбираться.
Глава 4
В самом начале рабочего дня ленты региональных и федеральных информационных агентств облетела новость о самоубийстве начальника УФСБ по Приволжскому краю генерала Гладышева.
…
Около десяти утра мобильник Брусницына зазвонил необычайно настойчиво для этого времени суток.
— Алексей Евгеньевич, — раздался в телефоне голос с едва заметным кавказским акцентом.
— Он самый, — ответил полковник.
— Это вас беспокоит Резван Кобаладзе.
Брусницын моментально почувствовал, как с него слетают остатки сна. Гражданские имя и фамилию Резо Старого, могущественного смотрящего в Поволжье, он опознал сразу.
— Слушаю вас, Резван Тенгизович, хотя и не представляю, зачем вы мне звоните.
— Надо бы увидеться и поговорить.
— О чем же это нам с вами разговаривать, Резван Тенгизович?
— Есть информация, которая может быть интересна вашему ведомству. Да и вам лично тоже.
— Ну, если, так… Даже не знаю, что вам ответить.
— Я буду завтра в Великоволжске. Вы сможете приехать на мою яхту?