— Тоже мне, разгребатель грязи…, — усмехнулся Брусницын, — Про чеченов слышал, которых РУБОП закрыл…
Щепкин кивнул.
— Так вот. Есть большое подозрение, что генерал в этом деле сильно был замешан. И все показания на него были у Мордашева. Так что тот генералом вертел, как хотел.
— А в тарелку его кто?
— А, в тарелку его Фейдельман с Имаевым, которые это все дело и организовали. Они ведь тоже генералу денег заплатили, и немало, чтобы он разрулил эту тему, а генерал ничего сделать не мог, потому что сам был связан по рукам и ногам Мордашевым. Так что безвыходная ситуация у него сложилась… Вот и свел он счеты с жизнью трудовой, ну давай, пусть земля ему будет пухом…
Полковник опять разлил коньяк, и друзья снова выпили, не чокаясь.
— Слушай, — возобновил свои расспросы Щепкин, — а что там с бумагой из полпредства… Говорят, это губера касается…
— А, вот ты о чем, — оживился полковник, — ну вот как раз об этом я и хотел бы с тобой поговорить, — с этими словами Брусницын извлек из недр своего ящика папку, которую он нашел в сейфе генерала, и небрежно бросил ее своему приятелю. Щепкин схватил папку и жадно начал листать ее содержимое.
— Вот дела! — сказал он через пару минут, подняв кверху стеклянные от шока глаза, — но ведь это же полный, так сказать, крандец! По крайней мере, для Чавия. Я такого собрания компромата еще не встречал. Да здесь сразу на три уголовных дела хватит.
— Ага, — кивнул Брусницын, — здесь не только на Чавия, здесь на всю нашу краевую администрацию материала хватит, уверяю тебя. С Дмитрием Ивановичем во главе!
— Чего делать думаешь? — возбужденно спросил Щепкин.
— Как чего? Давать делу законный ход, — произнес полковник и улыбнулся..
— Не, Лех, да ты в своем уме? Ты, что же это, хочешь против Агаркова пойти? Да тебя же на куски порвут и в асфальт закатают! — возбужденно воскликнул Щепкин.
— Много ты понимаешь, — объяснил ему Брусницын, — Это только на краевом уровне так кажется… А если ты внимательно присмотришься к ситуации на уровне федеральном, то увидишь, что в стране происходят очень большие подвижки. И подозреваю, что очень скоро таким людям как Агарков места во власти больше не будет. Перемены произойдут очень быстро и незаметно, даже быстрее, чем кажется сейчас. И самое главное для нас с тобой, Юра, оказаться на гребне этой волны, а не быть похороненными ею. Поэтому время действовать пришло, и действовать надо здесь и сейчас.
— И как же ты, Леха, действовать собрался? Пока в крае Дмитрий Иванович царь и бог.
— Это все относительно, Юра. Сегодня ты царь, а завтра, глядишь, спускаешься в подвал Ипатьевского дома. А действовать мы начнем с тобой прямо сейчас. И теперь, Юра, я бы попросил тебя в ближайшем номере твоей газетенки опубликовать всю эту информацию. Без ссылок, естественно.
Щепкин задумался, а потом сказал:
— Да без проблем.
— Только давай так, — предложил ему Брусницын, — сразу же после выхода материала ты уедешь из города на некоторое время.
— Это еще почему? — удивился Щепкин.
— А ты сам не понял? — спросил Брусницын, — сам ведь только что говорил, в асфальт закатают, Агарков царь и бог. А обеспечить твою безопасность у меня сейчас вряд ли получится.
— Ну уж нет, — ответил Щепкин, — я в своей жизни никогда ни от кого не прятался, да и сейчас тоже не буду.
— Может, тогда под псевдонимом это дело опубликуешь? — спросил Брусницын.
— И этого тоже не дождешься, — ответил тот, — чтобы я от такой сенсации отказался.
— Ну, смотри, дело твое, — сказал полковник. Он впрочем понимал, что Щепкин откажется от любых предложений по обеспечению безопасности. Но понимал он и то, что выходом этого материала он может подставиться под пресс силовой машины краевой администрации. И поэтому предложения эти он озвучил скорее для очистки своей совести. Впрочем, надеялся он больше на то, что с началом его активных действий властям будет уже не до Щепкина.
…
Калинкин приехал в ресторан «Москва» в половине восьмого вечера, держа в охапке огромный букет бордовых роз. Метрдотель появился через десять секунд, и взглядом пригласил следовать за ним и быстро довел его до ВИП-зоны, которая вся была забронирована им на вечер. Там он велел подать ему бутылку виски Dewars и стал дожидаться.
Спутница появилась только через полтора часа. Она была в красном атласном платье, обтягивающем и коротком, черных колготках, вечерних туфлях и с распущенными завитыми локонами. Шею ее украшала нитка жемчуга, а лицо — внушительный слой макияжа. Одним словом, мало что напоминала ту девушку в желтом сарафане, из–за появления которой несколько дней назад глава колхоза «Новая заря» вынужден был обратиться за помощью в травматологию, а двое бригадиров того же колхоза получили по пятнадцать суток.