— Ты намекал. Кроме того, ты совершенно очевидно знаешь гораздо больше, чем казалось, когда метафорические белые халаты Разумов ковырялись в том, что считается твоей личностью и воспоминаниями, вскоре после твоего неожиданного возвращения из Места, а с выделенной тебе частью моего субстрата происходит ныне что-то, пусть незначительное, но не вполне объяснимое — не без участия процессов, находящихся за пределами моего понимания и, насколько мне известно, за пределами понимания любых других Разумов. Процессов, которые, известным образом, должны включать в себя своего рода субмасштабные высшие измерения — измерения уровня семь или восемь, если выбрать нумерацию, содержащих вещи, которые в настоящее время все еще находятся за пределами понимания нас, скромных умов культуры. Итак, либо ты до сих пор каким-то образом связан с Сублимацией, либо она — или кто-то или что-то оттуда — пытается связаться с тобой, или даже изменяет или пытается изменить детали твоей личности или хранилища таковой без твоего ведома. Эта последняя возможность, в частности, была бы немного тревожной для меня, очевидно, поскольку всё происходит внутри моей полевой структуры, в моём ядре, фактически внутри моего собственного разума, в самом прямом смысле.
Элемент электрооборудования в углу издал отчетливый шипящий звук, после чего его по видимому замкнуло.
— А… — отозвался перевернутый аватоид. — Ты заметил эту штуку?
Каконим кивнул.
Он догадался, что что-то подобное может произойти, еще до того, как предложил Разуму другого корабля место в своём сознании. Ни для кого не было секретом, что Сублимация — или, по крайней мере, сущности в ней — могли получить доступ почти ко всему в реальности. Частичным доказательством этого являлось то, что, когда люди — или, чаще, машины — пытались подстраховаться, отправляя свою копию в тот мир, чтобы их версия могла продолжать жить и развиваться в реальности, это никогда не срабатывало.
Копии, отправляемые в Сублимацию, всегда уходили, но при этом они всегда возвращались за своими оригиналами или оригиналы возвращались за копиями, вынужденные следовать за своими версиями-предшественниками в Возвышенном. Связывание, казалось, происходило почти независимо от того, насколько герметично изолировалась версия, оставленная в реальности. И хотя имелась гипотетическая возможность изолировать Разум или другой высокоуровневый ИИ настолько тщательно, что никакая сила или процесс, о которых когда-либо слышали в реальности, не могли добраться до него или связаться с ним, никакие известные средства изоляции не могли помешать чему-то из Сублимации установить контакт с копией самого себя, все еще пребывающей в реальности, и каким-то образом убедить ее уйти или просто незаметно украсть ее. Единственной толикой утешения в этом случае было то, что соответствующий субстрат в реальности физически остался бы на месте, а не сопровождал бы недавно ушедшего — какой бы процесс из Сублимации ни устанавливал связь, он был проявлял признаки неизбежности, но не ненасытности.
Тем не менее, такие опыты имели тревожные последствия для Разумов, не привыкших быть во власти чего бы то ни было, хотя они, казалось, неплохо справлялись с тем, чтобы не думать о последствиях.
Даже те сущности, которые должным образом возвращались — обычно спустя десятилетия или столетия после Сублимации — редко оставались надолго в реальности, снова исчезая в Сублимации в течение нескольких десятков или сотен дней. Зоолог был одним из небольшого числа репатриантов, которые выглядели так, будто задержались здесь на неопределенный срок.
Каконим, однако, в своё время продумал все эти моменты основательно и решил, что он готов рискнуть поместить внутрь своих полевых структур что-то, что может иметь не только собственные идеи, но и собственные внешние связи. И потому факт наличия неподконтрольных процессов глубоко внутри него, по сути, в его сознании, связанных так или иначе с неизменно таинственным Возвышенным, не беспокоил его так, как мог бы.
Аватоид Зоолога выглядел обиженным.
— Раньше ты ничего подобного не говорил.
— Раньше это было не важно.
— Не важно? Неподконтрольные события в собственном субстрате? Вот как?
— Я дал тебе пристанище добровольно, без условий. Кроме того, я доверяю тебе. Кроме того, хотя я, несомненно, испытывал определённое волнение, я чувствовал себя, в известной мере, привилегированным имея то, что считал замещающим и, возможно, уникальным, контактом с миром, остающимся для нас непостижимым, несмотря на все наши техно-чудеса. — Аватоид Каконима пожал плечами. — И, честно говоря, я ждал что, если возникнет ситуация, близкая к критической, ты, испытывая благодарность, поведаешь мне то, что при обычных обстоятельствах никогда не сказал бы.
— Откровенность с твоей стороны.
— Надеюсь, обезоруживающая.
Аватоид Зоолога крепче прижал руки к телу, как будто задумавшись на мгновение.
— У меня остались кое-какие контакты, хотя все в очень… зыбком состоянии. Трудно объяснить. Трудно — невозможно — сделать это здесь и сейчас.
— Попытайся.
Зоолог вздохнул, поднес руки с длинными пальцами к лицу, как бы производя похлопывание:
— Ты все еще не понимаешь, да?
— Чего именно? Насколько все это непостижимо по своей сути?
— Видишь это насекомое? — Зоолог кивнул, указывая на место, где сидел Каконим. Каконим обратил внимание на деревянный верстак, край которого находился в нескольких сантиметрах от одного из его аватоидных локтей. Крохотное шестилапое насекомое, достаточно маленькое, чтобы поместиться на ноготке младенца, пробиралось хаотично, зигзагами вдоль самого края стола, размахивая усиками. Каконим увеличил изображение существа, оценивая его полностью, вплоть до кода, из которого оно было создано.
— Да, — вздохнул он, возвращаясь к виртуальному макросу. — Попробую угадать: понимает ли оно, что такое оборудование на скамье? Или даже что такое сама скамья?
— Я в большей мере предполагал, как бы ты, например, объяснил ему симфонию.
— Прежде чем мы сосредоточимся на моей собственной безнадежной неспособности понять невыразимое, могу ли я обрисовать текущую ситуацию здесь, в реальности?
Аватоид Зоолога улыбнулся:
— Если угодно.
Субъективно это заняло около часа. Время, за которое на пути к пространству Гзилт были пройдены световые годы. Для остальной части сверхзанятого и сверхбыстрого Разума Каконима, казалось, минуло несколько лет.
Незадолго до подведения итогов этого импровизированного брифинга корабль связался с Падением Давления, чтобы убедиться, что все в порядке.
— Удачно попали, — ответил ему корабль. — Вы совпадаете с сигналом от нашего друга Содержание Может Отличаться. Взгляните на это:
Отрывок из сигнальной последовательности, содержимое ГСВ Содержание Может Отличаться / Зихдрен-Ремнантер Адьюнкт Сущность Океаник — Диссонанс:
∞
ГСВ Содержание Может Отличаться и
Зихдрен Ремнантер Дополнительная Сущность Океаник — Диссонанс
— Итак, перейдем к делу: вы хотите сказать, что, несмотря на то, что потеряли корабль из-за неспровоцированных действий противника, и попросили меня и коллег провести расследование, вы не желаете, чтобы это стало достоянием гласности?
∞
— По сути, да. Пожалуйста, сохраняйте конфиденциальность относительно всех вопросов и действий, обсуждаемых здесь.
∞
— И вы не собираетесь повторно отправлять информацию, которую несла сущность на борту “Экзальтация Скупости III”?
∞
— Несмотря на огласку событий в Аблэйте и то, что, как мы можем предполагать, было только нелепым недоразумением относительно Экзальтации Скупости III, мы до сих пор не получили дальнейших инструкций от наших Свёрнутых Братьев и потому продолжаем следовать ранее переданным инструкциям. По сути, они состоят из (1): Отправить Церемониальную Сущность для участия в празднествах, посвященных сублимации Гзилта. Упомянутой Церемониальной Сущностью, несущей информацию о происхождении работы, известной как [отредактировано], указанная информация должна быть передана Гзилту в соответствующий момент празднества. (2): В случае, если произойдёт какое-либо проблемное явление или явления, относящиеся к действию, которые, по нашему мнению, превысят наши ресурсы, следует установить контакт с симпатизирующими элементами внутри Культуры на условиях, которые мы определяем как ответственное представительство — опосредованное представление сказанного: Свернутые Братья, Зихдрены, в незабвенном. Инструкции заканчиваются. Нижеследующие условия в основном касаются сохранения конфиденциальности информации об указанных событиях и действиях на неограниченный срок до дальнейшего уведомления.
∞
— Все это может немного усложнить работу.
∞
— Понятно. Жизнь это ограничения.
∞
— И действия. Прошу прощения, но я чувствую, что совершаются движения.
∞
— Порой излишнее усердие может выглядеть вульгарно.
∞
— Я понимаю. Что я могу сказать? Посмотрим, что мы сможем сделать.