Выскочила голография, уменьшенная в размерах. Первым элементом было застывшее изображение мужчины средних лет, с большой глупой ухмылкой на лице, в пёстрой рубашке и плетёной шляпе.
— Это должен быть он? — спросила Коссонт. Она все ещё злилась.
Бердл кивнул.
— Это господин Юттен Турсе, из невесть откуда.
— Совсем не похож, — фыркнула Коссонт. — Хотя, если приблизить лицо, в глазах может быть и есть что-то знакомое.
— Хм, — сказал Бердл, явно не беспокоясь. — Как бы ни было, а он прилетел сюда, в Гирдл.
Коссонт снова фыркнула.
— Ты, наверное, удивишься, Корабль, но это не так уж сильно сужает поле поиска.
Бердл улыбнулся, не глядя на нее.
— Мне известны размеры вашей структуры.
На суб-экране появились движущиеся кадры: казалось, мужчина слегка заблудился в транзитном зале, видимо, не зная в какую сторону идти, волоча за собой скромный багаж, пока не наткнулся на услужливую тележку-платформу. Может быть, он и вправду двигался немного как КьиРиа. Может быть. На какое-то время он пропал из вида. Потом его лицо снова появилось, после чего сменилось набором экранных изображений, демонстрирующих, как он уходит, одетый так же, но уже в больших темных очках. Теперь он выглядел еще менее уверенным в том, куда идет. Изображения исчезли, суб-экран потемнел.
Впереди виднелся только Город; даже если сесть вперед, вытянув шею, не было видно ни неба, ни моря. Несколько крошечных, тусклых огоньков только сейчас начали пробиваться сквозь обсидиановую поверхность. Бердл, должно быть, отдал распоряжение шаттлу, потому что экран плавно и бесшумно вдвинулся обратно, так что обзор теперь был прямо над головой и немного сзади. Посмотрев вверх, Вир снова увидела небо.
— Выглядит знакомо, — откликнулась Пиан, взмахнув руками и перепрыгнув через экран, чтобы сесть к ней на колени.
— Столица?
— Угу, — отозвалась Коссонт.
— О, — протянула Пиан. — Побережье Хзу. Это будет красиво.
Как, черт возьми, КьиРиа посмел явиться туда, где она жила — не просто в цивилизацию, а в систему, на планету, где она жила — и не найти её? Что это за друг?
— Итак, мы думаем, что он кого-то искал? — сказала она вслух.
— Судя по его последующим перемещениям, старательно задокументированным вашим грозным бдительным Бюро по делам иных видов, похоже, он искал конкретного человека или конкретный артефакт/место, — сказал Бердл. — И, похоже, нашел.
— Где, в самом Городе? — спросила Коссонт. Это была не та часть, которую она знала, — примерно треть пути вокруг планеты от Кваалона и великих равнин.
— Он собирался в Лаунч Фоллс, — сообщил Бердл.
— Совсем недалеко отсюда, — сказала она ему.
— Знаю. Артефакт/место, о котором идет речь, переместилось.
— О… да?
— Да. Это воздушный корабль.
— Один из внутренних?
— И всё ещё движется. По-видимому.
— Я слышала о таких. Надеюсь, ты готов к вечеринке, — сказала она аватару, приподняв одну бровь, хотя тот не смотрел на нее.
Голова аватара слегка наклонилась.
— Готов на все.
Коссонт на мгновение замолчала, когда Город подплыл ближе и на темных текстурах его поверхности проступили новые детали.
— Это действительно не похоже на него, — отвлечённо заметила она.
— Не имеет значения. — Аватар взглянул на нее. — Семьдесят процентов — хороший шанс.
Коссонт внезапно нахмурилась.
— Откуда, ты сказал, он прибыл?
— Нересси.
— По буквам, если не затруднит.
Аватар произнес для неё по буквам.
— Марайн? — проговорила она, нахмурившись еще больше. Она снова прислушалась. Впереди, на фоне поверхности Поясного Города, по мере их приближения, разгорались целые соцветия огней. До них было еще километров пятнадцать или двадцать. Она вздохнула.
— Возможно, шансы выше, чем семьдесят процентов, — поведала Вир аватару. — Когда он был на Перитче IV, его… ну, знаешь… пересадили, перенесли сознание в гигантское морское существо. Он взял себе имя… Иссерен.
Бердл кивнул.
— О! — включилась Пиан, спустя мгновение. — Наоборот!
— Да, — кисло сказала Коссонт. — Чертовски наоборот.
Джелвилин Керил, директор культурной миссии Ивеника, покинул стратегический информационно-пропагандистский элемент CH2OH.(CHOH)4.CHO на своей личной яхте.
По крайней мере, он мог назвать свою яхту как-нибудь разумно. Он назвал ее "Иберре", в честь отца и матери. И ему разрешалось называть яхту яхтой, а не космическим межэлементным транспортным компонентом либо чем-нибудь подобным, сверх-буквальным и неуклюжим. Он оглянулся на стратегический элемент CH2OH.(CHOH)4.CHO, висевший на фоне звёздной черноты изящным серым эллипсоидом.
Стратегический Элемент. Все остальные назвали бы его просто кораблем.
Однако, по его мнению, Стратегичиский Элемент лучше отражал современное мышление. Просто "корабль" звучало несколько грубовато, невольно наводя на мысли о луковицеобразных деревянных штуковинах, скитающихся по морям, кишащих паразитами и воняющих пьяными, больными моряками. Даже любимый и часто используемый Культурой термин "подразделение", до недавнего времени предпочитаемый Ивеником — в попытке польстить, не вполне отражал силы и возможности судов, к которым тот был прикреплен. Видимо, по мнению советников, зарабатывающих на жизнь размышлениями о подобных вещах, "подразделение" ассоциировалось со словами "легкая промышленность".
Он обернулся. Неважно. Не стоит того, чтобы думать об этом. Но он точно знал, почему думает сейчас о названиях.
Флагман Лисейдена, судно общего назначения "Геллемтян-Асул-Анафавайя" (имя какого-то древнего лисейденского героя, сколь звучное, столь и трудно произносимое) проявилось на экране, когда освещенный ангар уже был открыт для яхты. Корабль представлял собой беспорядочную массу плоскостей и граней, смутно симметричную под определенным углом. Вероятно, он должен был выглядеть сложным и впечатляющим, но в глазах Джелвилина он был лишь хаотичным нагромождением разнокалиберных коробок, сбившихся воедино в результате несчастного случая на складе.
Джелвилин осмотрел свое изображение на экране. При полном параде — униформа, идеально ухоженный, наманикюренный и накрашенный. Он выглядел великолепно, не стоило и беспокоиться, тем более что вряд ли кто-то из принимающей стороны обратит внимание на его вид. Конечно, всё можно было проделать быстрее и проще, явившись через голоэкран на командную палубу лисейденского корабля и поговорив с ними виртуально, но бывали случаи, когда личное появление — даже в местном аквариуме — становилось единственным способом продемонстрировать желаемую толику уважения, а лисейдены, конечно, ожидали полного участия и извинений, чтобы компенсировать рану, нанесенную их гордости и ожиданиям рукой вероломного Гзилта. Отсюда и рандеву с кораблем, и встреча лицом к лицу.
Директор культурной миссии Джелвилин погладил свой форменный пиджак, поправил манжеты. Ему захотелось в туалет, но он уже сделал это перед тем, как покинул корабль, и знал, что в данном случае у него просто шалят нервы.
— …Он хочет еще? — прорычал руководитель команды Тюн. — Сукин сын!
Сидя — достаточно удобно, но сознавая, что находится внутри совершенно прозрачной сферы, подвергаясь осмотру со всех сторон, перед множеством парящих в воздухе лисейденев, чьи тела развевались взад и вперед, как толстые шарфы на медленном ветру, — директор культурной миссии Джелвилин как мог изображал на своем лице выражение понимания и разделяемой им с присутствующими общей боли. Возможно, на Лисейдене и не было офицеров, обученных интерпретировать мимику его вида, но у них наверняка имелись ИИ, способные это делать — так что не лишним было и покривляться. В любом случае, все это являлось неотъемлемой частью той роли, которую он здесь играл. Дипломатический подход.
— Септаме говорит нам, что он уверен в том, что сможет отменить решение, — спокойно сказал Джелвилин. — И посол Мирбенес очень — и очень обнадеживающе — настаивает на том, что септаме сможет это сделать. Посол Мирбенес — один из самых высокопоставленных и опытных дипломатов, а также один из наиболее успешных. Я знаю его много лет и не думаю, что когда-либо видел его столь же уверенным в способностях другого человека. Но дело обстоит так, что для достижения того, что, по его мнению, ему по силам, септаме Банстегейну придётся пойти на большой риск. Соответственно, он просит и о большем вознаграждении. И, честно говоря, руководитель команды, то, о чём он просит, — это не так уж много, и вам не составит особого труда согласиться с его предложением. Я подчеркиваю "согласиться", а не "принять" или даже не "полностью посвятить себя этому", — заключил Джелвелин.
Голос Тюна, казалось, доносился до него откуда-то снизу, из-под маленького плетёного сиденья на ножке, на котором он сидел. Это раздражало, как и невозможность воспринимать слова лисейденов в реальном времени, плавно — хотя и приглушенно — отражавшиеся от поверхности прозрачной сферы, этакое непрерывное гортанное бульканье, едва не сливавшееся с переведенной версией.