— Мадам Коссонт, — продолжал голос, слегка изменивший тембр, — вы недавно получили весть от своей дочери, не так ли?
— Или кого-то, выдающего себя за неё, да. Не похоже на неё, она обычно отвечает мне иначе, не так скупо — это действительно на неё не похоже. Мы всегда были очень близки и постоянно поддерживали связь, а потом она просто исчезла с планеты, и, очевидно, в её постели не спали уже несколько дней — давно, я имею в виду — и потом она, конечно, служит в Четырнадцатом и всегда была очень активной, хоть и в резерве, очень уважаемой, и, разумеется, произошёл этот ужасный, ужасный…
— Мадам…, - произнес голос невидимого интервьюера.
Бердл посмотрел на Вир: одна из её верхних рук находилась над носом и глазами, остальные три были крепко сцеплены на груди.
— …ужасный взрыв на той планете, и насколько я знаю — я думала, я предполагала худшее, естественно, как и любая мать. Я задавалась вопросом: "Могла ли она быть там, туда ли она отправилась? Знала ли она что-то?", как только я услышала о том, что случилось, об этом… но потом ничего не было, совсем ничего…
— Мадам Коссонт…
— Простите. Я, наверно, много болтаю. Но я так беспокоюсь о ней… — Вариб отвела взгляд в сторону, поднеся руку ко рту, и прикрыв его. Губы сжались, глаза быстро замигали. Ее нижняя губа начала дрожать.
— Я не могу больше на это смотреть, — объявила Вир. — Выключи. Пожалуйста.
Экран погас.
— О! — протянула Пиан. — Мне было интересно!
— Что дальше? — спросила Вир. — Каков итог?
— Твоя мать утверждает, — сказал Бердл, — что она получила текстовое сообщение, которое ты отправила через меня, и говорит, что думает, будто ты, скорее всего, замешана в чём-то.
— Что ж, — вздохнула Коссонт, — она правильно поняла, если не сказать больше.
— Она сказала, что сомневается, что это действительно было от тебя, и описала — цитирую: "говорит о своих волосах, хотя это никогда не было тем, о чём она когда-либо заботилась, я имею в виду, что в любом случае, это показалось мне очень подозрительным". Конец цитаты.
Вир закрыла лицо верхними руками.
— Чёрт возьми. Это было… в прошлый раз, когда мы… она сказала… впрочем, неважно. — Она глубоко вздохнула и подняла голову. — И ничего о моём утверждении о встрече с элегантным спутником, что очевидно ещё более подозрительно?
— Я не включил его, — признался Бердл. — Ты оставила это на моё усмотрение, и я счёл за лучшее опустить этот момент.
— Наверное, так и в самом деле лучше. Она бы решила, что это какой-то код для обозначения того, что меня похитили.
Паринхерм внезапно насторожился, быстро оглядевшись вокруг.
— Разве вас похитили? — спросил он и, казалось, напрягся, готовый вскочить с места.
— Извините… — Бердл отвернулся, и андроид тотчас обмяк, словно сдулся, снова плюхнувшись в шезлонг.
— Это становится утомительным, — Коссонт хмуро оглядела бессознательного андроида. — Ты не можешь просто перепрограммировать его или что-то в этом роде? — спросила она Бердла.
— Не всё так просто, — признался аватар. — Он имеет очень рекурсивные, глубоко встроенные, многослойные наборы проверок кодирования физического источника, проработанные до атомеханического уровня, а также радикально настойчивую, предписываемую дефолтную симуляцию, тесно связанную с протоколами деактивации. Настоящий клубок. Сплетённый, вероятно, для обеспечения безопасности.
— Понятно, что не прихоти ради.
Бердл улыбнулся.
— Прошу прощения. Я имею в виду, что его довольно трудно перепрограммировать, не отключив окончательно. — Аватар пожал плечами. — Вполне вероятно, что существует обходной путь. Как бы ни было, а я продолжу поиски. Или, по меньшей мере, не перестану думать об этом.
— А что насчет корабля, который преследует нас?
— Я не вижу необходимости проверять его максимальную скорость, пытаясь обогнать его — в таких случаях всегда лучше сохранить преимущество, если оно существует. Я провел достаточно много симуляций для пролета через системы Оспина и проникновения в различные Базы Данных, и уверен, что это можно сделать, сведя вероятность обнаружения к минимуму. — Бердл сделал паузу. — Мы могли бы отсрочить обсуждение вопроса, но, учитывая, что тема была фактически поднята, думаю, не лишним будет узнать, на какие конкретно из Баз Данных или других объектов мы нацелены?
Коссонт кивнула.
— Микроорбитал Бокри, объект Инкаст.
— Благодарю, — Бердл улыбнулся. — Думаю, это не станет проблемой. Орбитал находится в относительно плотном облаке. Там есть, где укрыться. — Он посмотрел на Коссонт. — Кто-нибудь — например, твоя мать — знает, что ты передала устройство состояния сознания в орден Инкаст на Бокри?
Она покачала головой.
— Нет, я никому не говорила. — Она вздохнула. — Я записала это только в свой личный дневник, и генерал Рейкл знала об этом, но полагаю, что все записи были уничтожены при взрыве штаба.
— Возможно, — задумчиво сказал Бердл.
Коссонт вздохнула.
— Если всё пойдет не по плану, тебе придется связаться с моей матерью и сказать, что ты потерял ее маленькую девочку.
— Если всё пойдет не по плану, — сказал ей корабль, — я тоже могу потеряться.
— Ну, ты же слышал, какая она: смерть, на её взгляд, может быть предпочтительнее.
— Так не следует говорить о своей матери, — чопорно вставила Пиан.
Коссонт посмотрела на Бердла.
— Думаю, ты понимаешь, что я не могу говорить о ней иначе.
— Обиды со временем сглаживаются.
— Большинство вещей со временем сглаживается, но не испаряется.
— Я лишь хотел сказать, что в этом процессе нет никакой пользы.
— В самом деле. Как и в его противоположности.
— Рад, что мы, наконец, пришли к какому-то согласию.
— А я не рада.
— Я думаю, ты возводишь противоположность в достоинство.
— Возможно, ты будешь разочарован, узнав, как мало для меня значит то, что ты думаешь.
— Сомневаюсь. Мои ожидания вполне оправданы. Кроме того, меня воодушевляет твоя откровенность и хорошее настроение.
— Сарказмометр, кажется, зашкалило.
— Боюсь, ложное срабатывание. Я был совершенно искренен.
— Неужели?
— Не исключено.
— Хм.
Дрон Хассипура Плин-Фри размером и формой походил на большой серый чемодан. Изрядно потрепанный и пыльный серый чемодан. Его поцарапанный, слегка помятый корпус блестел в солнечном свете в местах, где его отполировали песок, ветер и камни. Если у него и было поле ауры, то его скрадывал яркий солнечный свет. Но, скорее всего, никакого поля не было — в прошлом Тефве не замечала ничего подобного.
— В любом случае, я не убежден в бесполезности воспоминаний, — говорил дрон женщине. — Даже без присущих обычному биологическому мозгу ограничений то, что человек забывает, может быть столь же важным и формирующим, как и то, что он помнит.
Хассипура устроил свой дом в высоком, неровном выступе темных скал, торчавшем над белыми отходами соляной пустыни подобно больному зубу. Благодаря усилиям машины на протяжении веков это место стало маленьким раем направленных причин и следствий, оазисом упорядоченного движения и высушенным образом водного сада.
— А я думала, что дроны, как и Разумы, помнят всё, — сказала Тефве.
— Мы нет. — Последовала пауза, прежде чем он уточнил, — я нет.
Тефве и дрон находились у подножия выступа породы, в окружении обломков валунов, тут и там рассеянных по поверхности пустыни. Тефве стояла, а Хассипура висел на уровне головы женщины, производя что-то вроде технического обслуживания хрупкого с виду подъемного винта.
Винт приводился в движение яростным солнечным светом, падающим на небольшой полукруглый массив солнечных панелей, частично охватывавших нижнюю четверть конструкции.
— Понятно, — сказала женщина. — Вы выбираете, что забыть, или просто позволяете вещам исчезать случайным образом?
— Сколира, — сказал дрон, — если бы я выбирал, что забыть, я бы, скорее всего, забыл о тебе.
Винт, один из дюжины находившихся на нижнем уровне скал, был высотой метра два и достаточно тонким, чтобы пальцы Тефве сошлись, случись ей схватить его одной рукой. Основание устройства покоилось в луже песка около метра в поперечнике. Медленно вращаясь, винт лениво прокручивал тёмно-золотистые зёрна, поднимая их из глубин прозрачного воротника с гипнотическим постоянством, чтобы через минуту переместить поднятый материал в другой бассейн на более высоком ярусе, где второй уровень винтов и песчаных колес, похожих на части гигантского часового механизма, переносил материал еще выше, и так далее, уровень за уровнем, ярус за ярусом, вплоть до последнего подъёмного винта внутри пыльной вершины, перебрасывающего небольшую струйку песка в переполненный верхний бассейн.