— Ты говорил мне как-то, что ничего не забыл, что всё помнишь — всё это хранится в тебе, умножается, в исчерпывающих, ужасных, скучных, болезненных деталях. Деталях — ужасающих своей постылой банальностью. — Она сделала паузу, чтобы дать ему время ответить, но он все ещё молчал. — Было бы хорошо узнать, что ты знаешь обо всем происходящем, Нгароэ. Мне казалось, ты всегда относился к гзилтам по особенному. Это могло бы помочь им понять, разобраться, наконец, где правда, а где ложь. — Она снова сделала паузу, но он продолжал молчать. — Даже если мы узнаем что-то такое, чего им лучше не знать, по крайней мере, мы будем знать. И у нас будет выбор.
— Но кто мы для них, чтобы делать такой выбор?
— Их друзья.
— Правда?
— У Культуры нет эгоистических интересов, Нгарое, — сказала она, боясь вздохнуть, хотя и сомневалась, что он её услышит. Она почувствовала, что они понемногу начинают возвращаться к тем спорам, что были у них много веков назад. Тогда они неизменно заканчивались безрезультатно — если, конечно, не считать результатом взаимное раздражение, — и ей представлялось маловероятным, что в этот раз будет иначе.
Вид КьиРиа свидетельствовал о том, что слова её не прозвучали сколько-нибудь убедительно. Брови отшельника поднялись.
— Культура заинтересована во всем, к чему прикасается, — сказал он. — Мне казалось, мы когда-то договорились, по крайней мере, об этом.
— Может быть, и так, но никакого эгоистического интереса здесь нет. Мы просто хотим поступить правильно по отношению к тем, кто нам исторически близок.
— О, это старое оправдание.
— Может, хватит? — Она чувствовала, что снова начинает злиться на него, что едва ли могло помочь ей сейчас. — Это не оправдание. Это правда.
— Односторонняя правда…, - начал он.
— О, черт, — не выдержала она, отводя взгляд и скрещивая руки. "Ну вот, началось…" Она оглянулась, когда поняла, что он смеется.
— Что? — потребовала она.
— Я не могу помочь тебе, Тефве, — сказал он ей, глядя теперь куда-то вниз.
— Что? Почему?
— Просто не могу. — Он потянулся к боковой стенке кресла, нащупал там шнур и принялся дергать за него. Она услышала, как звукопоглошающая штора начала подниматься. Звук хлынул обратно в помещение, заполняя его, как лавина, ворвавшаяся в келью за мгновение до того, как та будет полностью сметена.
— Потому что, — прокричал он, — я избавился от этих воспоминаний несколько лет назад. — Он опять опустился на стул, обессиленный, как человек, долгое время лишенный солнечного света, которому наконец-то позволили снова встретиться с его теплом. КьиРиа сделал глубокий, удовлетворенный вдох и воскликнул:
— У меня их больше нет. Ни здесь. Ни на мне, ни во мне. Их нет. — Уши Тефве снова заложило от шума. Она уже не была уверена, что действительно слышит его слова — скорее, она читала по его губам. В келью проникало теперь чуть больше света через все ещё закрытые ставни.
— Но почему? — крикнула она.
— Страх, Тефве, — сказал он, пожимая плечами. — Я боялся, что моих знаний будет достаточно, чтобы создать мне проблемы, учитывая то, что должно было произойти, учитывая Сублимацию. Поэтому я позаботился о том, чтобы воспоминания были закодированы только в одном месте — в двух местах, если точно. Потом я встретил старого друга, который избавил меня от них. — Он покачал головой. — И теперь я понятия не имею, что я знал раньше. Мне очень жаль.
— Так… где… где были эти воспоминания? — спросила она, крича. — Где они были закодированы?
Он потянулся одной рукой к лицу, сняв решётчатые очки. Она видела линии поверхности его лица, различавшиеся в зависимости от излучаемого тепла, чуть размытые просачивающимся сквозь полуприкрытые жалюзи вечерним светом.
В первое мгновение она не была уверена, что именно так приковало её взгляд и что не так с его лицом. Затем до неё начало доходить. Она нахмурилась, подавшись вперед, пытаясь разглядеть детали, хотя теперь была уверена, что уже знает ответ и должна была знать его с самого начала.
Ей показалось, что на месте глаз у него теперь пара узловатых наростов, но это была лишь её первая, инстинктивная реакция. Присмотревшись внимательнее, она поняла, что на самом деле в его глазницах вместо глаз присутствовала — аккуратно и тщательно встроенная — …ещё одна пара ушей.
Нгароэ улыбнулся, хотя на этот раз улыбка была бледной, возможно, даже насмешливой. Звук, отчасти приглушённый ставнями, казалось, поднялся внезапно и потряс её до глубины души, заставив синтетические легкие резонировать, а аугментированные глаза дрожать. Сквозь слёзы она силилась прочитать по его губам, что он сказал в ответ на её вопрос о том, где были закодированы воспоминания:
— Угадай, Тефве.
17 (С -8)
ЛСВ Вы Называете Это Чистым?
ЛОУ Каконим
ГКУ Вытесяняющая Деятельность
ГВС Эмпирик
ГСВ Просто Чип С Инструкцией По Стирке В Богатом Гобелене Жизни
Уе Ошибка Не…
МСВ Проходил Мимо И Решил Заглянуть
МСВ Падение Давления
ГСВ Содержание Может Отличаться
— Приветствую всех. Новости плохие. Господин КьиРиа был найден, но, похоже, больше не располагает информацией, которую мы ищем. См. прилагаемый отчет.
∞
ГСВ Содержание Может Отличаться
— Г-жа Тефве, похоже, не смогла дознаться, говорит он правду или нет. Неужели мы просто поверим ему на слово? Как я понимаю, этот джентльмен был и остаётся ненадежным.
∞
ЛСВ Вы Называете Это Чистым?
— Верно. Однако, чтобы выяснить, говорит он правду или нет, пришлось бы похитить господина КьиРиа, что было бы неэтично. Сложно понять, какая у него могла быть мотивация лгать г-же Тефве. Он определенно обладал способностью разделить свои воспоминания описанным способом, а его глаза действительно были заменены. Как следует из приложений к отчету, г-жа Тефве провела аналитические исследования, которые независимо одно от другого подтвердили, что он реальный человек и что его глаза хирургически удалены. Если не считать его насильственного изъятия и последующего полного сканирования тела, затрудняюсь сказать, что еще мы могли бы сделать. Я думаю, мы должны принять факты такими, как они есть.
∞
ГВС Просто Чип С Инструкцией По Стирке В Богатом Гобелене Жизни
— Похоже, проблема снова уходит за горизонт, а её решение вне пределов нашей досягаемости. Неужели мы действительно намерены преследовать химеру, невзирая на затраты?
∞
ГСВ Содержание Может Отличаться
— Я подозреваю, что консенсус остается прежним. Кто-нибудь изменил свое мнение с момента последнего голосования? Нет? Хорошо, тогда оставим всё как есть.
∞
ГСВ Просто Чип С Инструкцией По Стирке В Богатом Гобелене Жизни
— Надеюсь, мы подумаем, что делать, когда узнаем всё окончательно. Лично я бы проголосовал за то, чтобы не сообщать ничего Гзилту, независимо от результата поисков, и подозреваю, что не одинок в своём мнении. Вот почему у меня имеются сомнения в том, что вообще стоит так настойчиво искать ответы. Не хочу показаться самонадеянным, но, возможно, мы все могли бы немного подумать в этом направлении?
∞
ЛОУ Каконим
— Хм… Думать наперед. Кто-то этим озаботился?
∞
ГСВ Содержание Может Отличаться
— Ошибка Не…, похоже, решение зависит от вас и лейтенант коммандера Коссонт.
∞
Уе Ошибка Не…
— Немного занят.
Элегантность обычных орбиталов заключалась в том, как правило, что их диаметр (3–4 миллиона километров в поперечнике) предполагал, что скорость, с которой их нужно вращать, чтобы создать то, что для среднего человека Культуры походило на стандартную гравитацию, попутно поддерживала бы цикл смены дня и ночи, сообразный тому, который Культура считала приемлемым в пределах своего спектра ценностей. И это не принимая в расчёт многообразие видов, в Культуру не входящих.
Искусственные, вывернутые наизнанку миры обычно вращались вокруг своих звезд по круговым траекториям, путешествуя по орбитам, не пересекавшимся с орбитами присутствующих в системе планет, хотя иногда они подсаживались на траекторию последних, вставляясь в безопасные, не вызывающие столкновений замкнутые треки в троянских точках планет и вокруг них. Некоторые орбиталы двигались по эллипсоидным траекториям, то отдаляясь, то приближаясь к звезде, что способствовало возможности создавать на них по желанию времена года. Вращение их почти, но не совсем впритык к звезде предотвращало затмение дальней стороны планеты, которая в тот момент находилась под солнечным светом.
Культура не изобретала орбиталы, но приняла их с энтузиазмом, какого не проявлял прежде никто другой. Разумы привлекала как грандиозность концепции — инженерия эпического масштаба, так что даже самый небольшой орбитал имел площадь поверхности двадцати или тридцати стандартных планет класса один G, — так и её хроноциклическая, позволявшая экономить материалы, элегантность. По сравнению с планетами, орбиталы предоставляли очень дешевый способ обеспечить значительное количество сельского и даже пустынного жизненного пространства, к тому же их строительство велось, как правило, из астероидного мусора, от которого все в любом случае желали избавиться, чтобы кусочки его не разлетались и не попадали в обжитые миры.