— Ха, — только и выдала она.
— У меня есть их опыт, все их сенсорные данные, — сказал ей "Вы Называете Это Чистым?" — Ничто не мешает тебе просмотреть их.
— Это, — признала Тефве, — …придется сделать.
— В конце тебя ждет сюрприз, — поведал ей корабль. — Приоткрыть завесу зараннее?
— Чтобы испортить удовольствие? Нет уж.
Она смотрела, как она выводит афора из конюшни в Чиан'тиа, у змеиной реки, где пахнет колокольчиками и пряными цветами, эвеном и джоденберри, а затем отправляется через Пауч к холмам. Видела, как пара рапторов проносится по голубому небу, ощущала жар во рту в зените дня, и лежала, задыхаясь, рядом с афора в тени спасительного зонтика.
Она поднялась в горы, а затем миновала их. Пропустила воспоминание своего другого "я" о сне, опасаясь, что это будет слишком похоже на вторжение, хотя личность во многом была ею.
Она встретилась с дроном Хассипура, осмотрела его интригующую, но в то же время жалкую маленькую империю туннелей, каналов и бассейнов с обжигающе-сухими песками. Она узнала, где она — еще одна, последующая её версия — может найти КьиРиа и ушла.
Она видела себя, — поначалу на некотором расстоянии, как при просмотре спектакля, — наблюдая, как встаёт среди высоких колышущихся трав бронзового и медного цвета, пробираясь затем к пустынной станции, где ей предстояло дождаться грохочущего поезда-трамвая.
Чувствовала странные, наполнявшие воздух ароматы, смешанные с запахами, исходящими от местных жителей, остерегавшимися смотреть на нее. Ее везли в горы, в огромное, наполненное эхом царство Звука, и она ждала, пока ее пустят в келью, следуя потом за доцентом Лузуге и, наконец, удостоилась аудиенции у неуловимого КьиРиа.
Глаза — глазницы, в которых теперь находились уши, — выглядели шокирующе. Это, видимо, и было сюрпризом.
Она — ее другая сущность — разглядывала какое-то время изуродованное лицо мужчины. Снаружи доносилась возня, слышимая поверх или сквозь давящую тяжесть Звука.
Дверь в задней части кельи с треском распахнулась, и какой-то блестящий, со множеством конечностей дрон, усеянный углами и колючками, ворвался внутрь, остановившись у сиденья КьиРиа. Он приподнялся, словно готовясь к удару. КьиРиа подпрыгнул, повернувшись к машине, которая прокричала: "Арестованы! Сдавайтесь!" с металлическим звоном, настолько высоким, что он перекрывал вездесущий гул.
Скафандр Тефве пришел в полную готовность, как только дверь начала двигаться, закрыв её голову плотно прилегающим полупрозрачным шлемом. Она вскочила и распахнула створки, впуская Звук внутрь. Последовала белая вспышка, и она почувствовала, как что-то сильно ударило ее в спину, не причинив при этом боли. Она бросилась сквозь занавеси и вылетела из окна, приземлившись на холодный сыпучий склон снаружи, зигзагом пролетев по нему вниз к ближайшему укрытию, — темной массе метровых валунов.
— Корабль! — крикнула она. — Ты получил, что хотел? Вытаскивай меня отсюда!
— Часть защиты в области спины повреждена на семьдесят процентов, — торжественно сообщил ей скафандр.
Она чувствовала, как в месте, куда пришелся удар, разгорается жар.
— Черт! — выругалась она, ныряя в щель между двумя валунами. Но так и не попала туда. Второй, гораздо более мощный удар — сверху, с оружейной платформы, о существовании которой она даже не подозревала, — попал ей точно между плеч и разнёс шею и голову.
Большая часть ее тела упала в кровавую, огненную, дымящуюся кучу перед скопищем валунов. Ее голова пролетела чуть дальше, ударившись о подножие одной из каменных стен. Вид с ракеты-разведчика или того, что её сопровождало, мелькнул напоследок и исчез.
Быстрые Пикеты, внезапно оказавшиеся объектом агрессивного внимания небольшой флотилии кораблей оглари, совершил очень рискованный маневр, сумев забрать все еще живую голову Тефве, а затем бешено рванул с максимально возможным ускорением, приводя в движение поля двигателя. Весь этот инцидент вызвал у оглари громкое возмущение и негодование, якобы полностью инициированное их уважаемыми союзниками и благодарными подопечными увануи. Быстрые Пикеты, их родной ГСВ и другие деятели Культуры поспешно принесли извинения за недоразумение, но теперь как оглари, так и увануи вправе были ожидать последующих милостей и снисхождений.
Очевидно, ни Контакт, ни Особые Обстоятельства не впечатлялись сколько-нибудь происшедшими событиями.
— Такие вещи не забываются, — пробормотала про себя Тефве.
— Это всё? — спросил "Вы Называете Это Чистым?". — Всё, что ты хотела видеть?
— Я испытала то, что пережили двое других, так что, наверное, да, — сказала она. — Но меня, черт побери, убили.
— Это и был сюрприз.
— Благодарю. Думаю, теперь я вернусь в "Хранилище". Посплю… немного. И никаких снов.
— Конечно.
— И в следующий раз, когда ты захочешь разбудить меня…
Но корабль уже начал опускать её под воду. Он подозревал, что в этом предложении Тефве было ещё одно слово, и это слово было "не надо".
Вполне понятное самоотрицание, рассудил корабль.
— Конечно, мы близки. Мы всегда были близки. Мы мать и дочь. Вы не понимаете этого, потому что вы мужчина. А мужчины редко понимают такие вещи. Честно говоря, нужно быть матерью, чтобы это понять. Даже некоторые дочери не понимают, если уж говорить откровенно. Я не утверждаю, что Вир не понимает — не совсем так. Но она независима. Очень независима. Хотя я не жалуюсь: я не из тех, кто жалуется, вовсе нет. Я так её воспитала. Это то, чего я хотела для неё. Я всегда хотела, чтобы она была самостоятельным человеком, не привязанным к моему кошельку. А сама она не хотела становиться матерью из-за Сублимации. Да и времени у неё не было, если уж на то пошло. Она всегда была очень занята. И не всегда тем, о чём можно рассказывать, если вы понимаете, что я имею в виду. Понимаете? Уверена, что да — при вашей-то работе. Я не говорю, что она была каким-то секретным агентом или кем-то в этом роде, но, я могу сказать, будучи ее матерью, — а у меня есть нюх на такие вещи, хотя я очень скромная, это подтвердят все, кто меня знает, мои друзья, что у меня есть чутьё, почти видение… — что были вещи, которые она, очевидно, не могла мне рассказать, вещи секретные, которые мне лучше не знать, я полагаю. Я не удивлена, правда не удивлена. Она очень умная, очень способная молодая девушка, умеющая позаботиться о себе, и заслуживающая доверия. И верная. Да — верная. Очень верная. В этом она похожа на меня, это часть того, что нас связывает.
— Просто, судя по записям в журнале корабля, она, кажется, не часто посещает… — начал было говорить первый молодой человек, но его спутник поднял руку, останавливая его.
Она уже забыла их имена, но тот, который только что говорил, был приятнее из этих двоих — он больше улыбался, смотрел на нее подобающе и просто имел приятные манеры. Другой был ещё моложе — совсем юный — и выглядел строже. Кроме того, он, похоже, даже не заметил — не говоря уже о том, чтобы оценить — очень эффектное и смелое облегающее платье, которое она специально надела.
Межполковая разведка прикомандированная к триместру! Звучало внушительно! И они интересовались ее дочерью! В хорошем смысле, конечно: они были очень вежливы и почтительны с тех пор, как позвонили в квартиру со своего самолета, направляясь к ней, и даже тот маленький, жестколицый, которого, вероятно, интересовали только мальчики, был вежлив и учтив с момента, как они переступили порог её дома. Судя по всему, — хотя по понятным причинам они не могли ничего подтвердить или опровергнуть — Вир была ещё жива. И не просто жива, а вовлечена — как, похоже, подразумевалось — в нечто очень важное. Ее маленькая девочка! Что ж, в этом не было ничего удивительного. В глубине души она всегда знала, несмотря на все глупости, которые девочка делала и говорила на протяжении многих лет, что Вир выполнит обещание, данное в юности, и заставит мать гордиться ею. Это был лишь вопрос времени.
На самом деле, все те случаи, когда она не удосуживалась навестить её или связаться с ней, казалась равнодушной, нетерпимой или просто желающей причинить боль в тех редких случаях, когда она все-таки соизволяла появиться, теперь обрели очевидный смысл: она просто пыталась защитить свою мать! Несомненно, всё именно так и обстояло. Конечно, она любила и уважала свою старую маму, как же иначе? Но она просто не могла посвятить ее в свою тайную жизнь, не подвергая опасности. Логично. Любящая и разумная одновременно. Как вовремя всё открылось!
Вариб почувствовала, что начинает возбуждаться от этих мыслей — ее дыхание участилось, и она ничуть не удивилась бы, узнав, что выглядит сейчас раскрасневшейся и еще более помолодевшей перед этими двумя очень хорошо одетыми и безупречно ухоженными молодыми людьми. Младший, с более строгим лицом, что-то говорил. Ей, пожалуй, следовало сосредоточиться, она отвлеклась, что было ей не свойственно.
— … замешана в чем-то секретном? — сказал он, глаза сузились, но на лице появилась улыбка — наконец-то! — его худое лицо улыбалось. — Я правильно понял? Вы…?