— Отлично. Тогда слушай. Мы зайдем так аккуратненько, пониже, чтоб тебе видеть, в кого стреляешь, хорошо? И пали только по машинам, о'кей?
— Понял.
— Замечательно, — Керстен чуть повернул голову, чтобы уловить взглядом контур второй «пумы», неотрывно шедшей следом. — Ты сделаешь то же самое, Хенни.
Пилот ведомой «пумы» подтвердил получение приказа.
Керстен коротко вздохнул и повел вертолет по плавной дуге. Чтобы установленные на двери 30-миллиметровые пушки смогли вести обстрел, им надо было пересечь поле боя под углом. Он вышел из виража и вновь бросил «пуму» навстречу земле. Скорость полета постепенно выросла от восьмидесяти до ста двадцати узлов. Вторая машина пристроилась за ними.
Теперь они со свистом мчались прямо на холм, два вертолета, следующих один за другим. Внизу стремительно мелькали отдельные скопления кустов и зазубренные валуны. Поле боя будто неслось навстречу. То, что издали казалось просто пятнами, на глазах принимало очертания боевых машин. «Рейтелы» с их четко различимыми башнями. Открытые «бэффели», и в них — запрокинутые вверх побелевшие лица под касками. «Лендроверы», летящие, подскакивая, по земле. Даже несколько грузовиков, которые смотрелись как-то не на месте среди этих грозных машин.
Застрекотала 30-миллиметровая пушка «пумы».
Керстен резко подал нос вертолета вверх, повторяя линию рельефа. На миг он и его экипаж были ослеплены: вертолет стучал лопастями в густом, липком дыму, клубами вздымавшемся над пылавшей машиной, и в какой-то момент весь содрогнулся, оказавшись в восходящем потоке перегретого воздуха. Потом они выскочили на свет по ту сторону холма, стремительно удаляясь от места сражения.
— Двое готовы! Я подбил двух этих ублюдков! — прокричал по внутренней связи охваченный восторгом стрелок. — Они пылают как свечка! Я попал, капитан!
— Отлично, Руф, — Керстен резко послал «пуму» в крутой вираж. — Теперь опять гляди в оба. Заходим снова на цель.
Два южноафриканских вертолета пошли по дуге с юга на запад, чтобы вернуться к вершине холма, на поле битвы.
Младший капрал Майк Вилльерс пригнулся, когда в нескольких десятках метров позади его БТР разорвалась мина. С бронированного верха машины и его каски посыпались осколки и комья земли. Он поднял голову и еще крепче стиснул свой укрепленный на турели легкий пулемет. Господи Иисусе. Он терпеть не мог ехать вот так, лицом назад, наполовину возвышаясь над броней «рейтела». И все-таки кто-то должен был это делать. Батальону Крюгера, который расстреливали в упор, были необходимы хоть какие-то средства противовоздушной обороны.
Доказательством тому служили три горящих машины слева от них. Они были насквозь — из конца в конец — рассечены залпами 30-миллиметровки — точно рыбы со вспоротым брюхом. Из люков свисали тлеющие трупы. Вилльерс вовсе не хотел встретить так свой конец, и потому с новым рвением принялся изучать небо над головой.
Глаз тут же уловил на горизонте быстрое движение:
— Вон они! Чуть не по земле чиркают!
Он конвульсивно нажал на спусковой крючок, чувствуя, как пулемет упирается в предплечье, и наблюдая, как от его ствола к надвигающемуся пятнышку протянулись светящиеся нити трассирующих пуль. От соседних «рейтелей» тоже поднялись огненные струи, направленные на ведущий вертолет, который шел на высоте самое большее ста футов.
Попытки поразить цель, мчащуюся со скоростью сто миль в час, стоя на то и дело ныряющей и дергающейся платформе, которая к тому же сама делает в час миль этак двадцать, могли бы заранее показаться совершенно безнадежными. Даже способность пулемета выстреливать сотни пуль в минуту лишь превращала шансы на успех из абсолютно нереальных в довольно слабые. Но бывает же, что везет.
И младшему капралу Майку Вилльерсу повезло.
В «пуму» попали четыре пули калибра 7,62 мм. Три из них лишь оставили несколько дыр в фюзеляже и улетели прочь, растаяв в воздухе. Четвертая же стала причиной катастрофы.
Она угодила в правый двигатель под таким углом, что заодно прошила топливопровод и лопатки турбины. Одна лопатка тут же задрожала, разбрасывая во все стороны раскаленные осколки. Турбину заклинило, топливо полыхнуло.
Едва капитан Гарри Керстен успел заметить мерцание противопожарной сигнализации, как двигатели заглохли, машина потеряла высоту и врезалась носом в холм. «Пума» два раза перевернулась и взорвалась, брызнув на сотни метров вокруг горящим топливом и острыми осколками.
Второй вертолет судорожно увернулся от вздыбившегося над землей огненного облака и исчез за холмом. Через несколько секунд он показался вновь, направляясь на юго-восток, прочь от места схватки. Его экипаж не видел особого смысла продолжать бой, когда Керстен погиб, а потенциальные цели затерялись между оборонявшимися опорными пунктами.
Главный козырь майора Рольфа Беккера был бит.
Бойцы 44-й парашютно-десантной бригады дорого продавали свои жизни. Они умирали, забирая с собой на тот свет и своих врагов. С автоматами и пулеметами не устоять против 20-миллиметровых пушек и спаренных пулеметов, установленных на бронетранспортерах. Легший точно в цель снаряд «Карла Густава» способен превратить в покореженный остов любой БТР, но большинство расчетов этих безоткатных орудий успевали произвести лишь один или два выстрела, прежде чем их обнаруживали и уничтожали.
Склон был усеян пылающими БТР и грузовиками, но многие смогли преодолеть его невредимыми и обойти опорные пункты Беккера. А как только люди Крюгера начали проникать внутрь оборонительных колец, они принялись выбивать десантников из окопов одного за другим. В этом весьма преуспели и экипажи «рейтелов», и стрелявшие в упор пушки, и сошедшая с машин пехота, которая рвалась вперед под прикрытием заградительного огня.
Когда «рейтел» припустил вверх по отвесному склону со скоростью больше двадцати миль в час, Иэн Шерфилд удержался на сиденьи только благодаря ремню безопасности. Уши заложило от непрерывного тарахтения тяжелого пулемета и частых ударов пуль по броне. Дымящиеся пустые гильзы катились по металлическому полу куда-то назад.
Офицеры штаба Крюгера припали к бойницам, готовые открыть огонь из автоматов «Р-4», как только появится цель. Эмили и Сибена оставались на местах, хотя это давалось им с трудом. Казалось, оба они перепуганы не меньше, чем сам Шерфилд.
Носовая часть «рейтела» резко ушла вниз: бронетранспортер перевалил через гребень горы.
И тут весь мир взорвался.
Сначала Иэн увидел лишь ослепительную белую вспышку, мелькнувшую от отсека водителя через всю машину. Затем ударная волна вытеснила воздух у него из легких и сбросила его с сиденья. После этого раздался звук — пронзительный, терзающий слух громовый раскат. Теряя сознание, Иэн почувствовал, как «рейтел», раскачиваясь, приподнимается над землей.
Он очнулся, стоя на коленях среди все еще горячих гильз, запутавшийся в упавшем снаряжении. «Рейтел» больше не двигался — он замер, накренившись на левый борт. Снаружи просачивался зловонный дым. Повсюду вокруг друг на дружке, кашляя и издавая стоны, лежали люди.
Эмили! Иэн потряс головой, чтобы прийти в себя, и незамедлительно об этом пожалел. Судя по всему в тот момент, когда БТР перевернулся, он протаранил головой какой-то весьма твердый предмет. Он с усилием выпрямился и осмотрелся.
Вот она. Эмили сидела в бесформенной груде фляг, аптечек и автоматных магазинов, оглушенная, но невредимая. У него отлегло от сердца.