Проявила минутную слабость? Возможно. Но он просто застал ее врасплох! И ведь каков обольститель! Взял и стал покусывать мочку ее уха, губами коснулся щеки, языком провел дорожку к ее подбородку…
— Что ты делаешь? — Пола с трудом вырвалась из сильных рук и растерянно посмотрела на дерзкого ухажера.
— Вхожу в роль. Показываю тебе, какой должна быть хорошая жена. Мы еще не закончили. — Он провел пальцем по низкому вырезу ее платья.
— Нет, хватит. — Пола встала и прошлась по комнате. Потом заглянула в ванную, взяла сверток со своим форменным халатом. — Так вышло, что я уже была замужем. Следовательно, не тебе меня учить. Тут уж мне известны все правила и все способы, как эти правила нарушать.
— Похоже, тебе не повезло с браком. — Том встал в дверях спальни, загораживая ей путь к отступлению.
— Ничего нет скучнее жалоб на своего бывшего супруга, — сказала Пола. — Скажем, я поставила на него, а он ставил на все, что может двигаться.
В какой-то шальной момент Поле показалось, что можно просто перешагнуть через ногу Тома, перегораживающую ей путь к двери. Однако тот приблизился и прижал молодую женщину к косяку двери.
— Что ты делаешь?
— Дело не закончено. — Мягко заключив в свои ладони ее прелестное разгоряченное лицо, он попытался поцелуем вызвать ответное желание.
Они стояли так близко друг от друга, что между ними не осталось ни малейшего просвета. Тщетны были попытки женских рук оттолкнуть, сдвинуть с места сильное, мускулистое тело, будто пригвоздившее ее к двери.
Проблема была в том, что ей доставляло невероятное удовольствие ощущать этот мускулистый торс прижатым к своему телу. Пола даже не представляла, насколько вся она, ее кожа, ее грудь соскучилась по ласке. И вот уже женская рука непроизвольно пыряет под добротную ткань его рубашки… И тут же собственный голос останавливает чужое желание:
— Отпусти меня.
— Я делаю тебе больно? — прошептал Томас, отстраняясь от нее.
— Нет. Да… — Пола стремительно прошла в гостиную. — Мне нужно идти.
— Жди меня завтра утром внизу, у подъезда здания. В восемь тридцать.
Том, казалось, хотел прибавить что-то еще, может быть, более личное, но произнес лишь нечто, что впоследствии будет оценено как выверенный шаг по проторенной дороге бизнеса:
— Захвати купальник!
— Хорошо. Но уж потом больше никаких вечеринок! Никаких маскарадов! Завтра будем в расчете, ладно? — Она попятилась по ковру к дверям и повернулась, чтобы убежать.
— Пола!
— Что?
— Ты уронила свою униформу. — Смеясь, Том бросил ей сверток. — Отныне, если такое придет тебе в голову, можешь переодеваться здесь в любое время.
С горящим от смущения лицом Пола выскочила в холл, едва успев увернуться от столкновения с пылесосом.
Безропотно она схватилась за его рукоятку и покатила агрегат через холл в чулан. Еще один миг из прожитого дня уборщицы…
Всю дорогу домой Пола размышляла, каково каждый вечер есть омаров, жить в роскошных апартаментах и ложиться спать вместе с Томом Клинтоном. И пусть думают о ней что угодно, но вовсе не все составляющие этой призрачной, явно не на нее рассчитанной жизни ее устраивали.
То, что пришлось пропустить глупую встречу в ресторанчике неподалеку от работы, — она не жалела. Все-таки произошло что-то новенькое, хоть это и стоило нервного напряжения.
2
Когда на следующий день Пола подъехала к месту встречи в своем потрепанном «чеви», Том ждал у тротуара, прислонившись к «порше». Очевидно, для повседневных нужд «кадиллак» не годился.
Что же касается самого Тома, вид у него был совсем не будничный. В своих серых брюках и темно-синем трикотажном спортивном пуловере он выглядел свежим и бодрым, несмотря на тридцатиградусную жару.
— Привет! — Пола взяла свою пляжную сумку и выскользнула из машины.
Оглядев ее, Том присвистнул, чем озадачил молодую женщину.
— Я что, не так одета?
Может быть, действительно слишком смелое решение: шорты, облегающий открытый топ и босоножки на высоких каблуках?
Но ее миллионер был, как и накануне, то ли безразличен, то ли снисходителен. Одну руку опустил на обнаженные плечи «жены», другой взял у нее сумку.
— Как раз для вечеринки на пляже. Мужчины будут с удовольствием на тебя глазеть, а женщины не станут возражать, потому что ты — моя жена.
— Но вдруг я допущу какой-нибудь промах? — спросила Пола, пока Клинтон усаживал ее в свой спортивный автомобиль. — Предположим, ляпну, что я работаю, или проговорюсь о своей соседке по комнате?