Кино показывали в избе-читальне только зимой, а летом крутили на дворе, в саду. Зрители садились прямо на траву, а события разворачивались на белой стене: там дрались, умирали, целовались, пели, плясали. Динамо крутили вручную. Чаще всего это делал Денис, он для общего удовольствия сил не жалел, выкручивая по пять, а то и по шесть частей. Но это случалось только тогда, когда шли фильмы любовные или революционные. В остальных же случаях Денис бросал ручку, свет гас, и взволнованные зрители кричали: «Давайте, крутите!» Долго торговались, никто крутить не хотел. Звали Дениса, но он на крики не обращал внимания, отыскать же его было не так легко: сад большой, девушек много, попробуй найди его среди темной ночи. Как-то захотел поближе познакомиться с техникой Павло. Поплевал на руки и крутанул так, что динамо заскрежетало и лампочки перегорели. Павла отругали и больше к технике не подпускали.
Тимко уже направился было в избу-читальню, но потом решил, что поздно и кино, должно быть, давно кончилось. Молча он зашагал пустынной улицей. Гараська плелся за ним.
— Гы-ы,— ухмыльнулся вдруг он.— Вот там под вербами Илькин Матвий Ганну Пилипину обнимает.
Тимко сошел с моста и еще издали разглядел две фигуры возле старой вербы.
— Матвий, не лезь, ударю,— слышалось оттуда.— Матвий, ну что тебе от меня нужно?
— А что я делаю? — удивлялся паренек.
Тимко, не останавливаясь, пошел дальше.
— Давай постоим тут,— уговаривал Гараська, хихикая.— Я раз подглядел, как Хома Стрельцов с Варькой Обитошной целовались. Гы-гы. А я как закричу: «Ай-ай-ай, как вам не стыдно!» — они и разбежались, как мыши.
— И Хома не дал тебе по шее?
— Нет! Гы-гы…
— Ну, нарвался бы ты на меня, я б тебе намылил бока!
Гараська обиделся и молча плелся за Тимком, загребая песок своими кривыми ногами. Пройдя еще немного, они свернули в Притуловку, боковую улочку, что вилась над Ташанью. Там, на берегу, они увидели парней.
— …И говорит капитан Немо,— рассказывал кто-то в тишине,— похороните меня на золотом морском дне вместе с моим кораблем. Пришли к нему матросы, опустились на колени и присягнули капитану в вечной верности. Не было ни одного матроса, у которого не текли бы по щекам слезы,— так им было горько расставаться со своим капитаном. Надели они скафандры, поднялись на поверхность моря, подплыли к скалистому берегу, смотрят, а на дне морском что-то светится — то загорится, то погаснет. Это капитан Немо посылает своей боевой команде прощальный привет.
— Хомутенко, студент, рассказывает,— прошептал Гараська.
— Молчи, дурак.
Они подошли к парням. Влас продолжал:
— В каждой фантазии есть зерно истины, а человеческая фантазия не знает границ. Придет время, и люди построят такой корабль,— а может, уже и построили,— который будет и плавать, и летать.
— А правда, что на Марсе люди живут? Только не такие, как у нас? — спросил кто-то, и Тимко по голосу узнал Марка.
— Наука доказала, что на Марсе есть жизнь, а живут ли там люди и какие они — это пока неизвестно. Но придет такое время, когда тайны вселенной,— Влас показал рукой на темное небо,— будут разгаданы.
— Писали же в Библии, что будут летать птицы с железными клювами и станут клевать людей. Вот и появились самолеты. Может, такую машину придумают, что и на Марс полетит? Нам как-то дед Иннокеша рассказывал, что Библию тоже ученые люди писали, мудрецы,— сказал Марко.
— Я лично не преклоняюсь ни перед теми мудрецами, ни перед их Евангелием,— насмешливо проговорил Влас.— Теперь, когда наука так быстро идет вперед, раскрывая законы вселенной, Библия не представляет собой ничего ценного; это просто сборник сказок, рассчитанных на стариков, у которых бессонница. Библия давно отжила свое, и если бы вы, хлопцы, больше читали, то не принимали бы всерьез болтовню деда Иннокеши. Тогда бы вы поняли, что жизнь очень интересная штука и что жить — это значит учиться.
— Как же, выучишься! — вставил Марко.— С утра до ночи так умаешься на пашне, что не только за книжку — за ложку не возьмешься. А выдастся свободная минутка, мать гоняет, как собаку: наруби дров, принеси воды, вычисти хлев. Вот я и бегу из дому. На улице хоть отдохну да послушаю, о чем умные люди говорят.