Бывшая свекровь поначалу гордилась новой невесткой-красавицей и отворачивалась от Зинки, а когда поняла, что Ванька-то не собирается возвращаться домой после армии, остаётся жить на Сахалине с женой и её родней, затосковала и иначе как чертовка-мордовка новую сноху не называла. И стала всем и каждому говорить, что вот Зиночка ей и есть настоящая невестка, почти дочка, а та, заморская краля, приворожила Ваньку да от матери отворотила. Зинка - добрая душа, забегала к бывшей свекрови на огонёк, поболтать по-женски да чайку попить, но разговоров о Ваньке не поддерживала и на судьбу не жаловалась.
Окончив кулинарное училище, Зинка помыкалась было в поисках работы, ничего приличного не нашла, да устроилась в соседнее село поварихой в школьную столовую. Успев покухарить всего ничего, Зинка поддалась на ухаживания местного учителя физкультуры, Станислава Сергеевича, и выскочила за него замуж. Уж очень ей хотелось утереть нос кукуевским кумушкам, обсуждавшим её первое неудачное замужество. А что, учитель - это вам не тракторист да не слесарь какой-нибудь. «Стасик у меня с высшим образованием, не то, что некоторые, - хвасталась Зинка, небрежно добавляя, - в городе учился. И корочка у него имеется».
На этот раз гуляли двумя сёлами, водка лилась рекой, гости горланили песни и орали «горько», жених пил наравне со всеми, а невеста гордо поглядывала по сторонам.
Весёлая жизнь началась почти сразу. Жили на съёмной квартире, полагающейся учителю. Муж-физкультурник любил махнуть рюмочку-другую-третью после работы, покрикивая на жену, чтобы шевелилась быстрее с закуской. Поначалу Стасик руки не распускал, только норовил покрепче прижать к себе молодую аппетитную жёнушку, ущипнуть за крепкую попку, стиснуть в объятиях до хруста косточек. Зинка терпела, так ведь мужик - чего с него взять.
Очень быстро она забеременела, девять месяцев летала как на крыльях - Стасик очень хотел наследника. Разродившись благополучно сынком, Федечкой, Зинка превратилась в сумасшедшую мамашу: кормила, пеленала, качала, - а Стасик всё больше пил, орал на жену, если малыш не спал ночами и плакал.
Тогда-то Станислав и стал поколачивать Зинку. Сначала тычки да затрещины, а как-то с пьяных глаз выбил ей передний зуб. Утром, конечно, извинялся и даже отвёз к стоматологу поставить коронку. Потом побои стали регулярными. То не так сказала, то не так сделала, то просто попалась на дороге. Зинка молчала и терпела. «Бьёт, значит, любит», - и какой дурак только это придумал? Матери не жаловалась, синяки прятала и замазывала. Так бы, наверное, и жила, как многие, да муж, напившись до белой горячки, поднял руку на сына. Увидев кровоподтёк на тельце полуторогодовалого Федечки, Зинка со звериным криком, как тигрица, бросилась на мужа, царапая, кусаясь, не обращая внимания на удары. Схватила табуретку и изо всех сил шандарахнула пьяного монстра по темечку. Пока тот очухивался, сидя на полу, Зинка завернула малыша в одеяло, выдернула документы из комода и выбежала за дверь. Больше она к мужу не вернулась. До материного дома подвёз сосед. Он же сдал Стасика подоспевшей полиции, которую кто-то успел вызвать, заслышав крики Зинки.
Заявление Зинка подавать не стала, поставив условие притихшему после суток, проведённых в отделении полиции, где дебоширу объяснили, почём фунт изюма, Станиславу, не приближаться к ней и к ребёнку ближе чем на километр. Стасик оказался на поверку трусом, быстренько уволился из школы и, обещав платить алименты, затерялся на просторах родины.
***
Оставшись с маленьким сыном на руках, Зинка поначалу растерялась. Работы не было, целыми днями Зинка обрабатывала огород, который мать развела на земле вокруг дома. Каждый пятачок был засажен картошкой, луком, свёклой и морковкой. Зинка было заикнулась о том, чтобы развести цветник (руки у неё были лёгкие, хоть сухую палку воткни, она и зацветёт), да мать на неё так зыркнула, что и расхотелось сразу. Мать вообще ей всю плешь проела нотациями о том, как бездарно дочка потратила свою молодость, снова и снова била по больному месту, пока в один далеко не прекрасный момент Зинка не взбунтовалась.
Так, мама, мне надоело слушать, какая я неудачница. И замуж не за того выходила, и ребёнка не от того рожала. А у меня, между прочим, в графе отец и вовсе прочерк. Где мой папаша залётный? И штампа в браке у тебя отродясь не было. Так что ты на меня не ори, толку-то нет, одно сотрясение воздуха.Ты как с матерью разговариваешь, бесстыжая?А чего это я бесстыжая? В подоле не приносила, Федечка в законном браке родился. А что Стаса выгнала, так за дело.И сидите на моей шее, - поубавила тон мать, - ножки свесили. А я корми вас, пои. Шла бы ты работать, что ли. Всё полегче будет. Меня уж с завода давно турнуть хотят, старая стала. Не сегодня-завтра без работы останусь.Вот и славненько. Только Федечку куда девать будем? Для детсада маленький ещё.А я с ним сидеть буду. Пенсия мне идёт, на лекарства хватает, а кормить ты нас будешь со своей зарплаты. Вон Алику на заправке продавщица нужна. Обещает платить неплохо. Пойдёшь к нему?А чего ж не пойти? Всё побольше денег будет чем в школьной столовой.