Язык не повиновался ей, и только тихие стоны выкрывались из ее горла.
Его дыхание было таким же горячим и прерывистым, как у нее. От мысли, как далеко он может зайти, у Хейли перехватило дыхание. Ей стало страшно.
— Мистер Хоук, я… — вдруг сказал кто-то.
Моментально он прижал пальцы к губам Хейли, как бы преграждая путь пугливому вскрику.
— Мистер Хоук! Вы здесь? — На пороге веранды возникла фигура тети Элис.
От ужаса Хейли закрыла глаза. От стыда она не знала, что делать, как быть. Зато Гален не потерял самообладания. Он расправил плечи и решительно шагнул навстречу тете Элис, не давая ей войти внутрь и закрывая от ее глаз лежавшую на скамье Хейли.
— Да, миссис Шоу, я здесь. Вышел на свежий воздух. Захотелось покурить.
— Вы не видели моей племянницы?
— Нет, честно говоря, не видел.
Хейли едва не вскрикнула от столь беспардонной лжи. Но вовремя сообразила, что в темноте веранды вряд ли можно было разглядеть ее. «Я погибла или почти погибла! Мне даже жаль, что нам помешали. Кем же мне себя считать?»
— Ну что ж, если увидите ее, то передайте, что ее отец неважно себя чувствует и ему пора домой.
— Если увижу, передам, миссис Шоу.
Он постоял несколько минут и, только убедившись, что опасность миновала, повернулся к Хейли.
— Да, мы были в шаге от больших неприятностей.
Хейли встала, пытаясь взять себя в руки. Что бы она говорила в свое оправдание, если бы ее увидели, лежащую с задранными юбками, более того, она вовсе не противилась этому, а, напротив, сгорала от желания продолжить. Однако прохладный ветерок смягчил ее волнение. Она понемногу успокоилась и только теперь заметила, что дождь прекратился. Когда же он перестал? Ведь можно было уйти, и тогда ничего не было бы…
— Мисс Морленд? — спросил подошедший Гален. — …С вами все в порядке?
Это было выше ее сил. Она вскочила и бросилась к дому. Она бежала что есть духу, словно пытаясь положить между ними как можно большее расстояние. Чем дальше она находилась от Галена, тем в большей безопасности она себя чувствовала.
Выйдя из сада, Гален как можно осторожнее вошел в особняк, стараясь быть незамеченным. Он тихо отворил двери и оглянулся по сторонам — не заметил ли кто-нибудь из прислуги его возвращения? И тут же вздрогнул от неожиданности. Прямо за дверями стоял Майкл Радерфорд.
— Черт бы вас побрал, Майкл! Как вам удается быть таким незаметным с вашими габаритами?
— Не знаю! — мрачно отрезал Майкл.
— Я думал, что вы давно уже уехали.
— Признаюсь, мне очень хотелось уехать. Но беспокойство о вас заставило меня задержаться.
— Не надо обо мне тревожиться, Майкл.
— Нет, надо. Вы в опасности, но не обращаете внимания.
— Неужели общество мисс Морленд кажется вам опасным?
— При чем здесь она? — фыркнул Майкл и окинул его настороженным, твердым как сталь взглядом. — Вы так увлеклись девушкой, что не видите ничего, что творится вокруг. Баскомб, друг Трамбла, один из видных дельцов в Ост-Индской компании. Он неспроста проявляет повышенный интерес к вам и слишком много задает вопросов. Этим нельзя пренебрегать. Он обладает большим влиянием, и дело может принять скверный оборот. Вас могут вызвать для допроса.
— Он болван. У него ничего нет против меня. Я ему не по зубам.
— Раньше я бы не стал спорить. Но сейчас, когда вы ослеплены мисс Морленд и, кроме нее, больше ничего не замечаете, я не могу вам доверять.
— Майкл, с чего вы так переполошились? Баскомба нет среди гостей.
— Он есть. Я более чем уверен, что он заметил возвращение вашей растерянной и смущенной возлюбленной из сада.
Гален весь напрягся.
— Но меня он же не видел?
Майкл покачал головой:
— Какая наивность. Возможно, вам следует оставить ваше намерение и…
— Ни за что.
Тяжкий вздох вырвался из груди Майкла.
— Хорошо. По крайней мере мне следует обратить ваше внимание на одно обстоятельство.
— Извольте.
— Ваши ухаживания за девушкой слишком бросаются в глаза. Люди не слепые, они все видят. Одно неверное движение, и вы рискуете испортить ее репутацию. Ведь вы не хотите погубить девушку, Гален. Смотрите, чтобы позже вас не замучила совесть.
— Совесть, — задумчиво протянул Гален. Мысли о Хейли туманили сознание. Он начинал забывать о тех причинах, которые подвигли его на ухаживания за ней. Вокруг словно витал ее аромат, а перед глазами стоял ее образ, и все это вместе отодвигало прочь его намерение отомстить. В ушах Галена звучала пьяная болтовня отца Хейли. Лорд Морленд что-то говорил об умершей жене, об огромных каминах и еще более огромных конюшнях.
Весь этот бред как-то смешивался с корыстными соображениями насчет состояния будущего зятя и мнимой возможностью распоряжаться, как ему, лорду Морленду, будет угодно, всеми деньгами зятя.
Но больше всего его огорчил отзыв лорда Морленда об умершем Джоне Эверли. По словам лорда, он был хорошим парнем, однако горевать о Джоне не стоило, ведь дочь сумела заполучить завидного жениха. Богатство Трамбла как бы затмило сознание бедного лорда, он явно нисколько не сожалел о минувшем. Кроме того, когда он, Гален, назвал Хейли имя Джона, она не выразила никакого сожаления, как будто тоже не испытывала ни малейшей горечи утраты.
Ничего, ей придется за все ответить. Он расшевелит ее холодное черствое сердце, она еще пожалеет, что так быстро забыла о Джоне. «Еще одно или два заигрывания на глазах у светского общества, и тогда я скажу ей в лицо все, что о ней думаю. Все завидуют чужому счастью, а лондонский свет очень охоч до скандалов. Я брошу ее на растерзание злым языкам без малейшей жалости…»
Но странное дело, сегодня он неожиданно для себя встал на защиту ее чести. Он не позволил возникнуть грязным сплетням. Объяснить, почему он поступил именно так, а не иначе, он не мог.
Его внутренний монолог прервал Майкл:
— Хоук, побыстрее делайте то, что задумали. Я больше не в силах равнодушно смотреть за тем, что происходит.
— Вы намерены вмешаться?
Взгляд Майкла был красноречивее любых слов. Если Мы на месте Галена был кто-нибудь другой, то от страха он затрясся бы как осиновый лист.
— Нет, Гален. Пока нет. Но мне не дает покоя совесть, так что действуйте как можно быстрее. В противном случае я не ручаюсь за себя. Или отстаньте от девушки, или скорее доведите до конца то, что задумали.
Майкл повернулся и пошел прочь. Гален остался наедине со своими мыслями. Он размышлял, но ни один из вариантов, упомянутых Майклом, почему-то ему не нравился.
Глава 10
Горничная терпеливо ждала, когда же леди подаст знак расстегивать платье. Вдруг Хейли вымолвила:
— Я сама справлюсь, Эмили. Ступай-ка спать. Да, завтра не надо рано вставать. Сегодня у тебя выдался нелегкий день. Ты вполне заслужила небольшой отдых.
— Благодарю вас, мисс Морленд. — Эмили, улыбнувшись, присела в реверансе. — Вы так добры.
Эмили вышла, и Хейли наконец-то осталась одна. Она не раздевалась, а по-прежнему стояла посередине спальни, перебирая в памяти события прошедшего вечера. Медленно тянулось время, а она все никак не могла успокоиться. В ее голове вдруг зазвучали строчки из Китса: «То ли видение, то ли сон. Все промелькнуло, как музыки звон. Сплю я еще или в грезах витаю?»
Обычно то, что происходит во сне, исчезает при дневном свете, поэтому Хейли убедила себя: все, что случилось, — это иллюзия. Она уснула в греческом храме, и сон ее был так чудесен. Но в уголке сознания тихо и внятно звучал голос, отвергавший выдуманный ею мифологический сюжет. Это был голос рассудка, упрекавший и осуждавший ее за то, что она поверила в безумную наивную мечту, о которой ей рассказала тетя Элис, в мечту, которая сулила ей огромное несказанное счастье.
Идти вперед или отступить.
Оба пути казались ей небезопасными. Как вдруг ей в голову пришла одна мысль.
Герберт, как муж, будет касаться ее точно так же, как это делал Гален. А как же иначе? Более того, Герберту будет дозволено даже больше.