— О, сочувствую вам. Но ваши слова приятно слышать. Они расстались давным-давно. Столько лет прошло, а он все еще помнил об их детской привязанности. Надо бы навестить Карлтона и выразить ему соболезнования.
— Его родители живут в Честерфилде. Если хотите, я пришлю вам их адрес.
— Благодарю. Позвольте мне задать нескромный вопрос, мистер Хоук. Что произошло между вами и моей дочерью? Какой грех вы совершили? Почему она так настроена против вас?
Сознавая собственную вину, он был готов признаться во всем, лорд Морленд будет вправе убить его, но в последний миг Гален сумел взять себя в руки.
— Я совершил немало грехов, но надеюсь, что мисс Морленд не будет столь злопамятна и простит меня.
Лорд Морленд рассмеялся:
— Хейли ничего не забывает, но у нее большое любящее сердце. Пожелаю вам удачи, молодой человек.
— Благодарю, лорд Морленд, за пожелание. Больше всего сейчас мне нужна именно удача.
Гален вышел в главный зал и нос к носу столкнулся с веселым, красным от возбуждения мистером Гербертом Трамблом.
— Мистер Хоук! Теперь я точно знаю, что очутился в хорошей компании.
Не успел Гален что-то сказать в ответ, как Герберт схватил его за руку и принялся трясти со свойственным ему пылом.
— Только не подумайте обо мне превратно, сэр. Я совсем не играю. Я не такой глупец, чтобы напрасно тратить деньги. Обычно я теряю деньги, если у меня в кармане дыра. Но бросать деньги на игорный стол — нет, увольте!
Гален изо всех сил старался сохранить невозмутимый вид, хотя кое-кто из игроков начал косо посматривать в их сторону. Однако Герберт как ни в чем не бывало продолжал пожимать Галену руку, болтая всякий вздор о том, что игра — это грех и как это глупо — садиться за карточный стол в надежде что-либо выиграть.
— Вы самый благоразумный человек из всех, кого я когда-либо встречал на своем веку, мистер Трамбл. Но позвольте, отпустите мою руку.
— О, простите! — Расстроившийся мистер Трамбл туг же выпустил руку Галена. — Никак не могу избавиться от глупой привычки. Гм-гм, я все время забываю о правилах приличия. — Он обернулся назад и протянул руку к даме, которая с растерянным видом стояла чуть-чуть поодаль. — Позвольте представить вам настоящего ангела. Дорогая, это мистер Гален Хоук. Он мой приятель и во время моего первого лондонского сезона оказал мне немало услуг.
Гален пытался сохранить невозмутимое выражение на лице, хотя живость мистера Трамбла, его неожиданные перемены в настроении могли ошарашить кого угодно.
— Мисс Лэнгстон, очень рад. Каждый ценитель театра знает вас в лицо.
— Герберт очень любезен. Он представляет меня всем своим друзьям, и я тоже рада познакомиться с вами, сэр. — Она протянула ему руку для поцелуя, но Гален, вежливо поклонившись, лишь слегка пожал ее пальцами.
Герберт весь сиял от удовольствия, то и дело повторяя «ангел», но вдруг он как бы смутился. По-видимому, в его памяти всплыли кое-какие детали.
— О, дорогой друг, наверное, это выглядит не очень прилично, разве вы не слышали…
В горле у Галена перехватило от странной горечи. Усилием воли он сглотнул неприятный комок и произнес:
— Да, слышал.
— Ага! Но вероятно, не самые последние известия. Я хочу, чтобы вы одним из первых узнали радостную новость. Мисс Лэнгстон, по неизвестной мне, но чудесной причине, согласилась стать моей женой. Свадьба состоится в конце месяца.
«Чудесная причина, гм?!»
— Герберт, прошу вас, перестаньте. Вы слишком любезны.
Гален с недоумением уставился на актрису, которая была выше своего будущего супруга более чем на десять сантиметров. Он моментально оценил ее благоразумие, хитрость и характер, но в следующий момент он смешался от того, что увидел.
Мисс Лэнгстон покраснела от смущения. Нет, она не притворялась, она действительно вся зарделась как маков цвет. Она держала обеими руками руку Герберта и не сводила с него влюбленных глаз.
— Мои поздравления, мистер Трамбл, — с чистым сердцем сказал Гален. — Надеюсь, что хотя бы один из всех здесь присутствующих обрел свое счастье.
— Благодарю вас, Хоук! Разве она не сокровище?!
— Конечно, даже больше. — Галену было трудно говорить дальше. — Извините меня.
Он отступил назад с поклоном и тут же направился через соседнюю комнату к выходу. Ему хотелось как можно быстрее выйти на улицу. С него хватит, столько щелчков по носу от судьбы за один вечер, — ему во что бы то ни стало надо было передохнуть, осмыслить услышанное и собраться с мыслями, чтобы в другой раз он мог подойти к Хейли не только с извинениями.
Неожиданно его мысли о ней как будто материализовались. Он увидел Хейли в углу комнаты за одним из небольших круглых столов.
Ее профиль, выточенный словно из камня, явно омрачали какие-то мысли, но Гален лучше кого бы то ни было догадывался, какие это были мысли и чем они были вызваны. Бледная словно мрамор, похудевшая, она казалась ему еще прекраснее.
«Я мог бы подойти к ней и заговорить. На людях она не посмела бы никаких резкостей и грубостей в мой адрес. Мог бы, но…»
Мысль пришла и тут же умерла. Он не мог подойти к ней, так как не хотел ее мучить. Доставлять ей неприятности — нет, увольте, до конца своей жизни он зарекся причинять ей боль. Излишне напряженный, пожалуй, даже резкий разговор на глазах у всех скорее всего походил бы на театральный фарс, и как бы он ни повернулся, вряд ли бы она стала его благодарить. «Если бы я честно полагал, что могу пасть ниц перед ней в зале, где играют в карты, и открыть душу перед ней, в то время как рядом находится ее бывший жених мистер Трамбл, то все, можно считать, что я сошел с ума».
Собрав благоразумие и волю в единый кулак, Гален подавил в себе минутное желание подойти к Хейли. Ничего, наступит час, и он обязательно поговорит с ней, но это произойдет в другое время и в другом месте.
— Чудесный вечер, не правда ли? — промолвила миссис Шоу, когда они втроем уселись в карету.
— Замечательный, — вздохнула Хейли, она не стала возражать. Весь вечер она выслушивала рассуждения миссис Грили о том, что лорд Кендалл неправильно расставил игорные столы, что нисколько не прибавило ей веселости. Она чувствовала себя усталой и разбитой. Несмотря на то что на душе у нее скребли кошки, ей приходилось выезжать в свет и притворяться на людях веселой и счастливой.
— Еще бы! — саркастично заметил лорд Морленд. — Сплошное удовольствие, ни глотка вина ни одной монеты, поставленной на карту. Приятный вечерок, ничего не скажешь.
— Альфред, прошу тебя! — взмолилась Элис. — Может, хватит брюзжать? Ты же мужчина, сделай что-нибудь полезное! Лучше поищи богатую вдовушку, а еще лучше не одну, а двух. Ты все время давишь на Хейли, чтобы она удачно вышла замуж и вытащила нашу семью из болота, куда, между прочим, ты ее затянул. Разве не будет справедливым, если ты первым найдешь богатую жену и пройдешь вместе с ней под руку к алтарю?
— Не дождетесь! — прохрипел лорд Морленд и повернулся к Хейли. — Кто-нибудь появился на горизонте, дорогая?
— Нет, папа. Никто.
— Думаю, ты просто плохо ищешь. Ни за что не догадаешься, кого я встретил сегодня на вечере, — сказал он, не обращая внимания на сестру, которая, притворно закатив глаза, уставилась в потолок кареты.
— И кого же? — спросила Хейли, подыгрывая отцу и не обращая внимания на немую пантомиму тети Элис.
— Мистера Хоука, — торжественно произнес он. — Ты ведь помнишь его, не так ли? Мне показалось, что я видел его карточку в холле и…
— Довольно, Альфред, — торопливо прервала его Элис. — Не смей никогда больше разговаривать с этим человеком!
По спине Хейли пробежали холодные мурашки.
— Мистер Хоук был на вечере у Кендалла?
— А как же? Он сам подошел побеседовать со мной, — заливался соловьем Морленд. — Ты знаешь, мне он очень симпатичен! Не берусь судить, но он очень хорош. Кроме того, я навел кое-какие справки насчет его состояния.
Оказывается…
— Альфред, хватит! — опять вступилась тетя Элис.