— Я спрошу Дюрана...
— Нет, — перебила она, глядя ему в глаза. — Вы скажете вашему начальнику, что это обязательное условие, или я не двинусь из спальни. Мы поняли друг друга?
Дюпон прочистил горло.
— В моем распоряжении меньше часа. — Он склонился над своей сумкой. — Предлагаю начать.
До того как кивнуть портному, Джеймс вернул Клариссе яростный взгляд, которым она наградила его.
— Что происходит? — недоверчиво спросила Кларисса, натягивая на себя одеяло, чтобы прикрыть плечи.
— Предупреждаю вас, у меня мало опыта с платьями, — продолжал Дюпон, вынимая портновский метр, ножницы, кусок мела и маленький металлический ящичек с булавками. — А время почти истекло. Ну, я сделаю все, что смогу, но не в моих силах сотворить чудо.
— Что происходит? — второй раз медленно повторила Кларисса.
Джеймс повернулся к Дюпону.
— Ей потребуется пять комплектов, включая рубашки, жилеты, брюки — все.
Портной кивнул — работа на «Монахов» научила его ничему не удивляться.
— Прекрасно. Пожалуйста, подойдите и станьте здесь, — обратился он к Клариссе, указывая туда, где на ковре был узор из розы и прихотливо обвивающего ее плюша.
— Кларисса, мы должны быть уверены, что вас примут за Сен-Мишеля, что ваша внешность ни у кого не вызовет подозрений, — объяснил Джеймс. — Делайте то, о чем просит вас Дюпон, и делайте быстро. Вот-вот подъедет сапожник.
— Лоран? — спросил Дюпон. — Вам не следует заставлять его ждать. Вставайте, мадемуазель, мы не можем терять ни минуты.
Кларисса откинула волосы назад, за правое плечо, поднялась с кровати и прошла туда, куда указал Дюпон.
— Спасибо. — Джеймс приклонился к дубовой двери и сложил руки на груди. Его небрежная поза была нарочитой. Мышцы напряглись до предела — он боролся с желанием увезти Клариссу из этого дома в безопасное место.
Кларисса не догадывалась о противоречивых чувствах, терзавших Джеймса, и бросала на него гневные взгляды. Она вытянула руки и позволила Дюпону делать свое дело.
— Не благодарите меня. Это не для вас — ни сейчас, ни когда-либо еще.
После беспокойного дня Кларисса поднялась наверх и прошла в комнату матери. Усевшись перед трельяжем, она принялась расчесывать свои длинные волосы. Горничная подошла к кровати, чтобы застелить, но Кларисса остановила ее.
В неубранной кровати было что-то успокаивающее. Казалось, мать сейчас войдет в свою спальню и удивится, увидев там дочь. Кларисса снова и снова водила щеткой по длинным волосам и ждала, но мать не появлялась.
Она даже не рассказала Изабелле о том, что встретила Джеймса, подумала Кларисса. Она долго провозилась с Бернаром, поэтому, когда она вернулась домой. У нее не хватило времени, чтобы обсудить случившееся. У нее не хватило времени даже на то, чтобы обдумать появление Джеймса. Опасная ситуация держала ее в напряжении. Джеймс стоял перед ее мысленным взором таким, каким она увидела его в мастерской Бернара. Он напомнил ей того юношу с темно-каштановыми волосами и карими глазами, которого она знала. Теперь Джеймс превратился в зрелого мужчину, его скулы и нос приобрели резкие очертания, стали выразительнее, его тело являло пример физического совершенства.
— Джеймс, — вслух произнесла Кларисса и с такой силой провела щеткой по волосам, что дернулась голова. Пять лет назад он разбил ей сердце, встав на сторону ее отца. А потом так быстро исчез, словно сомневался в глубине ее чувств, словно то, что она отказалась поверить в невиновность отца, означало, что она отвергла и самого Джеймса.
Она положила щетку на столик красного дерева. Джеймс уверял Клариссу в своей любви. Обнимая ее, он снова и снова твердил об этом. Она верила ему, потому что хотела верить и нуждалась в нем. Другие мужчины осыпали ее комплиментами и притворялись, что им нравится ее эмоциональность. Но она видела их насквозь, как бы они ни пытались уверить ее в своей искренности.
Джеймс принимал Клариссу такой, какой она была, видел главное в ней, остававшееся неизменным, Как руки и ноги. Он ценил ее достоинства, богатый внутренний мир. И когда он ушел, заявив, что ее сердце не в ладах с рассудком, она была безутешна.
Она перебросила длинные густые волосы через плечо и стала заплетать. Пять лет в Париже под покровительством Бернара чудесным образом вернули Клариссу к жизни. Он дал ей понять, что, когда чувства и рассудок находятся в равновесии, она может раскрыть правду о предмете изображения, сохраняя при этом необходимую объективность.
Она много работала, стараясь забыть, что наговорил ей Джеймс. И вот он снова появился в ее жизни, Кларисса заплела косу, встала и подошла к кровати матери. Этим утром она собиралась поговорить с ней о нем — после того как сама все хорошенько обдумает, — но проспала. Всю ночь ей мерещились похожий на крысу бандит и два его помощника с головами.
Она приподняла юбку своей бледно-голубой ночной рубашки из муслина, взобралась на материнскую кровать и скользнула под одеяло, не выпуская из рук подушку. Наволочка хранила запах ее матери — тонкий аромат розы, который и успокаивал, и будоражил Клариссу.
Она плакала, пока не заснула, она боялась утра, но хорошо знала, что рассвет наступит.
— Вам требуется помощь?
Под дверью стоял Джеймс, а рядом с ним Дюпон.
— Нет! — выкрикнула Кларисса, и в доме снова воцарилась тишина.
Потом она пожелала, чтобы он через дверь пересказал ей свой разговор с Дюраном относительно того, как она будет, узнавать о благополучии маркизы. Дюран уступил требованию Клариссы — матери разрешили писать ей, — но Джеймс чувствовал, что им следует поспешить, иначе слово, данное французом, не будет иметь никакого значения.
Кларисса взяла сшитую для нее одежду и захлопнула дверь перед носом портного. И это, по подсчетам Джеймса, произошло около двадцати минут назад.
Портной ходил взад-вперед.
— Я не уверен, что сумел подогнать все по ней... — сомневался он. Нужно иметь в виду ее белье. — Он с удивительной проворностью мерил холл короткими ножками. — Ей надо будет тщательно обертываться. — Он остановился перед Джеймсом и начал показывать, как это делать, на собственном торсе.
Позади них открылась дверь, на пороге стояла Кларисса.
Мужчины одновременно обернулись и уставились на нее.
— Прекрасная работа, если я имею право сам оценить это! — с удовольствием воскликнул Дюпон, выводя Клариссу вперед и жестом показывая, чтобы она медленно повернулась. — Бандаж, выходит, сделал свое дело, — смущенно сказал он, критически разглядывая ее грудь. — А брюки! Если бы я не знал, то был бы уверен, что это ноги джентльмена. Конечно, ваше сложение очень облегчило задачу. Будь у вас более пышные формы...
Джеймс игнорировал комментарии Дюпона и просто смотрел, как Кларисса поворачивается. Он должен был согласиться с Дюпоном — бандаж сработал, брюки тоже были безупречны. Если бы он встретил ее на улице, то не взглянул бы на нее дважды. Даже волосы, убранные под шляпу, смотрелись допустимо, хотя, прежде чем появиться в Англии, их предполагалось остричь. Но он знал ее, помнил каждую интимную подробность ее тела, потому эта сцена была полна для него особого смысла.
— Если вы насмотрелись, мне нужно помочь с сапогами. — Кларисса повернулась и пошла в свою комнату.
— Дюпон, — позвала она портного.
— Остальная одежда внизу. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы ее тщательно упаковали, — повернулся к Джеймсу портной, после чего присоединился к Клариссе, которая прикрыла за ним дверь.
Глава 4
— Вам удобно?
Кларисса критически окинула взглядом темную промозглую комнату, потом взглянула на Джеймса.
— Ни в малейшей степени. Вы специально выбрали самое неподходящее судно или просто так мне везет?
Джек шагнул к старому стулу, на котором сидела Кларисса, и доски под его ногами угрожающе заскрипели. Он остановился, пробормотал что-то похожее на ругательство и резко повернулся к капитанской кровати, приткнутой у стены каморки с низким потолком.