Вслед за этой вестью Ники получил известие, что ночью Царскосельский гарнизон перешел на сторону восставших.
— Только бы моя семья не пострадала, — отчаянно прошептал Ники, печально склонив голову.
Мысли в голове Ники непрестанно путались. При мысли о жене, о детях у императора опять заныло сердце. Его как будто чем-то прищемило. В груди не утихала тугая боль. Поняв, что ему теперь долго не уснуть Ники поднялся, надел шинель, и вышел покурить в тамбур. Потом он вернулся в вагон, лег, но заснуть так и не смог. Напрасно проворочавшись на диване около часу, он встал и, подойдя к окну, долго глядел на мелькавшие за окном белые поля и леса.
— Я благодарю судьбу за то, что она дала мне жену и детей, — сказал он.
Матвей Васильев оставил императора в одиночестве и мысленно ринулся в Царское Село. В этот поздний вечер генерал-адъютант Иванов уже прибыл в Царское село, встретился с местным командованием гарнизона и сразу же понял, что создать сводный отряд, чтобы утихомирить восставшую столицу не удастся. Выделенные императором воинские части то ли из-за предательства генералов, то ли по вине Министерства путей сообщения, то ли еще из-за чего застряли в пути и не смогли прибыть в Царское Село.
В этих условиях немногочисленный отряд Иванова уже не имел никакого значения. Когда Иванов осознал это, над Александровским садом уже в беспорядке горели звезды. Они торопливо подмигивали ему и беззвучно гасли при свете фонарей.
Глухой ночью Аликс узнала, что Иванов прибыл в Царское Село и вызвала его к себе.
— Генерал, Ее величество, ждет вас! — передал приглашение придворный.
Явившись к величавой государыне, генерал-адъютант встал навытяжку и каблук к каблуку.
Романова встретила крестника цесаревича Алексея в расстроенных чувствах. Аликс не давали покоя последние дни. Чувствуя в душе разлад, она выглядела совершенно не выспавшейся. В эту ночь было особенно заметно, что в ее душе от одолевавших черных мыслей творилось полное опустошение. Аликс сильно терзалась, переживая за своего мужа.
После взаимных приветствий первой на правах хозяйки заговорила императрица.
— Давно не виделись, Николай Иудович, присаживайтесь.
Генерал-адъютант тяжело опустился в удобное кресло.
— Вы, наверное, проголодались, Николай Иудович?
— Не беспокойтесь, ваше величество, я уже трапезничал!
— Но от чашки кофе я думаю, вы все же не откажетесь.
По знаку Александры Федоровны дежурная фрейлина принесла ром, кофейный прибор на двоих, вкусное печенье и красиво расставила на столе. Фрейлина разлила кофе по чашкам и незаметно удалилась.
— Вам с ромом, Николай Иудович? — спросила Аликс.
— Если можно, то немножко, — позволил себе ответить генерал-адъютант.
Государыня долила в чашку ром. Генерал-адъютант присел к низкому столику, взял в руки чашку и, не скрывая наслаждения, сделал несколько небольших глотков.
— Приношу тысячу извинений, ваше величество, если б не срочное дело, никогда бы не осмелился потревожить вас в столь трудный час.
— Охотно вас прощаю, Николай Иудович, — произнесла Аликс и намеренно увела разговор в совершенно другое русло. — Скажите, вы знаете, где сейчас находится мой муж?
В ожидании ответа у Романовой сердце замерло. Генерал отхлебнул маленький глоточек кофе.
— Я думаю, что в это время его величество движется в Царское Село, — успокоил Иванов и, достав из кармана белоснежный платок, прикоснулся к губам.
После этих слов они ненадолго замолчали. Романова облегченно вздохнула. С ее сердца как будто камень слетел. Только это она и хотела услышать. Но вспыхнувшая было радость в глазах императрицы, тут же померкла.
“Рано еще радоваться. Пока муж не прибудет в Царское Село — я не успокоюсь”, — сказала себе Аликс.
За чашкой ароматного напитка императрица рассказала генералу о беспорядках в столице. Аликс не останавливаясь, высказала все, что наболело на душе. Иванов в ответ поведал государыне, что создать сводный отряд не удалось по причине того, что восставшие рабочие разобрали железнодорожные пути перед его эшелоном и распропагандировали солдат, после чего они перестали исполнять приказания своих командиров.
Выслушав генерал-адъютанта, Романова улыбнулась вымученной улыбкой и передала Иванову телеграмму Алексеева, в которой тот предлагал генералу изменить тактику в отношении восставшего Петрограда.
Ознакомившись с телеграммой, генерал сердито задвигал лохматыми бровями.
— Восстановите ради бога спокойствие в столице, — Романова возвела на Иванова измученные глаза. — Иначе там опять прольется кровь, и снова все свалят на Романовых.