- Это еще что! - заметил Бено на удивленный взгляд Рика. - Когда солнце выше подымется - столько людей будет! Ого! Очень-очень много! Совсем не протолкнулся, как папка говорит!
И точно. Когда Рик и Бено пришли во дворик, солнце только-начало подыматься. Но чем ярче оно светило, тем сильнее заполнялся дворик. Вскоре здесь было и впрямь не протолкнуться: на счастье, Рик уже наполнил ведра, когда в очереди принялись кричать и шикать.
- Этот город такой... Здесь все сбиваются в кучи и начинают кричать друг на друга, - буркнул под нос Ричард. Настроение у него было отвратительное.
Дядюшка Бауз был на удивление немногословен. Под его глазами появились точно такие же круги, как и у тетушки. Они, кажется, стали еще темнее, когда в лавку заявился тот самый Интендант. И снова - почти сразу после третьего удара колокола.
- Так-так. Снова этот мальчуган? - Интендант кивком указал на Рика.
"Что значит этот?" - хотел было воскликнуть Окен, но сдержался. Кажется, это был очень важный человек, так что лучшего его было не злить и лишний раз не привлекать его внимания. Тем более со вторым и так не особо получалось.
- Ты же знаешь цеховые правила. Наизусть ведь рассказывал, лучше молитвы запомнил. Так ведь, старина Бауз? - вкрадчиво произнес Интендант.
Он говорил так противно, что Ричарду захотелось сплюнуть, хотя мама пыталась отучить его от этой привычки. Но мамы нет! Значит, можно!
- В правилах, - с нажимом сказал Бауз, - сказано, что родне можно. А это сын...
- Да-да, я помню. Но родня, исходя из правил, это твои собственные дети, - развел руками Интендант, сохраняя гаденькую улыбку на лице. - Таковы правила, таковы правила...
- Он семью потерял! Всех в Белоне перебили! На днях! Мне что, его на улицу выставить? - стукнул Бауз по столу. Да так громко, что Ричард вжал голову в плечи. - Сюзанна с ребенком нянчится. Ночей не спит. У малыша постоянно боли, и мы не знаем, что делать! Думаешь, лишние руки нам помешают? И, значит, они не лишние! Они, значит, нужные!
"Неужели так жарко стало?" - подумал Ричард, глядя на раскрасневшегося Бауза.
- Сюзанна, говоришь, - протянул Интендант, и на мгновенье показался не таким уж гадким. Что-то такое блеснуло в его глазах...Ну, точно у папы Рика, когда тот вечерами подолгу с мамой говорил.
- Ладно. Вот этот хлеб нарушает правила. Не соответствует, - буркнул Интендант. - И надо будет мне в полдень зайти. Проверить, как у тебя дела идут. А то, знаешь ли, распустились в цеху. Распустились. Надо все чаще о правилах напоминать.
Он резко выхватил из кучи понравившийся ему хлеб, взял под мышку - и вышел пружинистым шагом.
Дядюшка Бауз еще долго играл желваками, глядя вслед этому вредине. Но наконец, он выдохнул, и вернулся к работе.
- Значит, придется придумать...Что-то придумать придется...
В тот раз тетушка Сю так и не спустилась в пекарню. Вместо этого Бено сам сбегал наверх, чтобы вернуться с подносом. Кое-как втроем они перекусили. Ричард нехотя заедал похлебку ржаным хлебом.
- Дядюшка Бауз, я погуляю, - ответом был короткий кивок.
В этот раз до городского совета он добрался чуть быстрее: с каждым разом он пересекал людской поток все ловчее. Этак и бегать в нем научится! Ричард с открытым ртом наблюдал за героями, перебегавшими от дома к дому, неведомым чудом лавируя меж телегами.
Возле тех самых дверей в городском совете была уже совершенно другая стража. Эти были пониже ростом и не так разговорчивы.
- Я из Белона! Я тут уже позавчера был! Мне надо увидеться с Олафом! Со столоначальниками! - умоляюще произнес Ричард, переминаясь с ноги на ногу.
Парень очень, очень в этот раз надеялся на удачу. Но стражники только переглянулись, пожали плечами, и кивнули на город: "Мол, иди отсюда".
- Ну очень надо! - взмолился Ричард.
Левый покачал головой. Окен, понурив голову, занял уже ставшее привычным место. Толпа шумела вокруг, а здесь, за спиной неведомого, а может, и вовсе забытого героя (а может, и злодея), было спокойно. Статуя словно бы укрывала Ричарда покоем. И он вспоминал, вспоминал о родной деревне, о папе с мамой, о друзьях. Он сжал ленточку, оставшуюся ему от друга. Если бы книгу также легко было сберечь! Но ее не повяжешь вокруг запястья.
Ричард снял кусочек ткани. Повертел его в руках. Снова завязал, но теперь на правой руке. Поднялся. Он должен, должен попасть в городской совет! Он им все расскажет!..
Уперев руки в боки, Ричард прорвался через толпу. Люди шикали на него, обижаясь на отдавленные ноги, а один даже залепил оплеуху. Окен этого совершенно не замечал: было не до того.
И вот он снова перед теми хмурыми стражами.
- Я из Белона! Я единственный, кто выжил... - начал было Ричард, но осекся.
Голос левого больше походил на скрежет по металлу. От неожиданности Ричард даже попятился.
- Не единственный. Вон тот, - левый показал одетой в кольчужную перчатку рукой за спину Окену.
Он развернулся: от здания совета уходил человек в потрепанном плаще, давно потерявшем определенный цвет.
- Вон тот из Белона, сказывался. Денег просил. Нам бы кто дал. В совет просился. Кто ж его пустит? - деловито продолжил левый.
Между каждым словом он делал паузу, то ли раздумывая, то ли устав с непривычки.
- Догоняй. Ага, - завершил за товарища рассказ правый стражник.
И снова оба стали серьезны и безмолвны. Даже сделали шаг вперед, чтобы дать понять Ричарду: все, здесь ему точно не место.
Но Ричарда уже и след простыл: он понесся за тем человеком. Издалека, со спины, он напомнил ему отца Одри. Такая же свободная походка, такая же ширина плеч. Ну разве что тот плаща ни в жисть не носил, сколько Ричард себя помнил.
Их разделяло шагов сорок. Нет, уже шагов тридцать пять. Но вот прямо перед Ричардом оказалась повозка, запряженная мулами. Хозяин повозками отчаянно кричал на бедных животных, непонятно почему остановившихся.
- Проклял бы вашу покупку, проклятые дураки! Проклял бы! Пошли! Пошли! Кому говорю!
На счастье, Окен резко остановился перед самой повозкой и не врезался в высокий деревянный борт. Под нею! Под нею надо! Парень поднырнул - и преодолел препятствие. Но - отец Одри исчез! Пропал!
Окен сглотнул от волнения. Начал оглядываться. Не мог же этот человек пропасть в никуда! Здесь до переулков...
Вот он! Ричард краем глаза уловил движение: второй из выживших направлялся к переулку. Тому самому переулку, куда позавчера попал Ричард. Ну там уж ему некуда деться! Окен продолжил свой бег - и тут же врезался в почтенного горожанина. Тот пошатнулся от удара, но все-таки устоял на ногах:
- Ах ты негодник! А! А ну! Уши надеру! - потрясал он кулаками, когда Ричард побежал дальше.
- Прощеньица просим! - бросил, не поворачивая головы, Окен. Ему было не до обиженных.
Отец Одри свернул в переулок.
Ричард уже почти подбежал туда, но...
Переулок закрыли. Точнее, заблокировали. Узкий проход закрыли две галдящих женщины, решивших выяснить отношения в такой погожий денек.
- Ты, значит, не выливала помои? А почему тогда у меня белье грязное? Кому, как не тебе? Уж я тебя знаю, змеюка!
- Коза! Не простирала, как следует, а теперь меня винит! Да птицы испугаются гадить на твои наволочки! Грязные! Грязные! И рот твой грязный!..
- Да я тебя! - вот-вот должны были пойти в ход кулаки.
- Прощеньица просим, - Ричард пролетел между двумя разъяренными женщинами, толкнув обеих.
- Вот же! Шельмец!
- Совсем страх потеряли!
- Да я тебе в матери гожусь!
- Вот-вот! - едва не подравшихся вмиг объединил общий враг.
Ричарду сейчас было все равно: он почти его догнал. Уже было видно спину одриного папки. Он как раз вышел из переулка на очередную узенькую улочку.
- Постойте! Постойте же! Пожалуйста! Ну пожалуйста! - завопил что есть сил Ричард, испугавшись, что еще какое препятствие помешает.