Окен так обрадовался, что не сразу заметил: это не серебро. Это медь. Всего лишь три монеты. А в одном лефе...В одном лефе... Сорок! Целых сорок!..
- Но... - негодованию Ричарда не было предела. Он-то думал, что городской совет ценит, если не на вес золота, то хотя бы на вес меди забитых свиней!
- Держи, и не благодари меня! Поработал на славу! - Пастуро не понял настоящей причины молчания Окена.
- Но почему так мало? - наконец выдохнул Ричард.
- Мало? Да я еще вдвое против обычного выторговал! Ты думаешь, мне там сплошь серебро дают, в этом логове "мусорной охоты"? Ха! Распахни кошель пошире! Мне досталось примерно столько же, сколько и тебе. Хотя идея моя, место мое... Чего ты так взъелся?!
Ричард чуть не сказал: потому что книгу еще нескоро ему удастся найти! Это же...сколько раз нужно сходить на охоту? Примерно... Ричард туго считал: все эти штуки с умножением и делением давались ему с трудом, сколько мама не билась, не старалась. Все было без толку.
- Чтобы заработать два лефа, мне надо двадцать...Нет, пятнадцать...Нет, тридцать...
- Если столько же будем зарабатывать, то двадцать семь, и еще немножко останется. Всего лишь двадцать семь раз! Всего-то!
Ричард немного успокоился. И точно. Чего волноваться? Это же три-четыре недели, вряд ли больше...
- Завтра... - начал было Ричард, но Пастуро его прервал.
- Завтра вряд ли получится. У меня другие дела. А кроме того, надо же выискать нетронутое логово! С урожаем побогаче! В общем, давай так. Ты чуть позже полудня приходи на обычное место. Ну скажем, начиная с послезавтра. Да, - Пастуро обрадованно закивал идее своей же собственной идее. - Точно! Послезавтра если я буду на месте - значит, идем на охоту. А нет - можно отдыхать и чем другим тебе заняться. Хорошо, в общем!
Окен хотел было что-то сказать, но Пастуро снова его прервал:
- И не благодари меня! С умом распорядись денежками! - словно бы и не проделавший такой долгий и трудный путь, Пастуро пружинистыми шагами скрылся в какие-то мгновения, и след его простыл.
Окен хотел было уже идти, но что-то заставило его обернуться. В том самом переулке, откуда они с Пастуро притащили тушу, показался выводок поросят. Они, сгрудившись кучкой, шли по запаху матери.
Ричард так и остался сидеть, глядя вслед уходящему Пастуро. Хотелось плакать, хотя, казалось бы, почему? Ведь вот они, деньги...Но...Но...Но как-то нерадостно было у него на душе, вот что.
Домой вернулся парень поздно и ожидал, что ему устроят встряску. Ну еще бы! Родители, когда он запаздывал с возвращением, постоянно ему выговаривали. Мол, зачем он так поступает, зачем по лесу бродит, неужели он не понимает, что может случиться всякое. Ричард же подумал: его самого лес как раз и спас, а вот оставшихся дома...
Дядюшка Бауз встретил Ричарда кивком головы. Он был еще более молчалив, чем обычно. Только и делал, что крутил в руках глиняную тарелку, одну из тех, что украшали стены жилых комнат. Детвора была рядом с отцом, - но и они хранили молчание. Чувствовалось неладное.
- А, всяко бывает, Рик, всяко... - ответил Бауз на расспросы. - Малышу просто нездоровится. Сильно. Пройдет. Все подрастают. А если нет...Ну...Что мы, самые счастливые?
Из-за стены донесся надсадный рев малыша. Пальцы Бауза до белизны в костяшках сжали тарелку.
- Будем лекарства покупать. Жрецов, что ли, позовем. В конце концов, я не самый бедный человек в Лефере. Цех тоже поможет, я надеюсь. Ты поужинай.
Кусок в горло не лез. Ричард лег спать, и ему ничего не приснилось. Окен был счастлив этому.
Утром снова приходил Интендант - но Ричард с удивлением заметил: богато разодетый человек даже не обратил внимания на хлеб.
- Ну как она? - только и спросил Интендант.
- Она-то...не спит почти. За малыша волнуется, - коротко ответил Бауз. Кажется, он был куда довольнее, когда Интендант просто забирал хлеб и не вдавался в расспросы.
- Ты скажи, Бауз, чем помочь...и...я поговорю с цеховым начальством. Ну, мало ли, - Интендант как-то странно отвел взгляд.
- Спасибо, - только и ответил Бауз. - Если она найдут лекаря...хорошего...но...по карману.
- Об этом не беспокойся. Цех в беде не оставляет, - кивнул Интендант. Бауз протянул ему было хлеб, но тот лишь покачал головой. - Не в этот раз. Сегодня возьму больше с других, тех, кто напортачит.
- Угу, - только и ответил Бауз. - Спасибо...
Интендант снова покачал головой и ушел.
Дальше в пекарне было тихо до самого начала торговли. Только раздавался плач малыша.
Ричард, кажется, впервые не торопился на городскую площадь. У той самой двери он увидел тех насмешливых стражников, и решил, что незачем больше пробиваться. Все одно выходило, что ничего не выходило. Оставалась одна надежда - на заработок у Пастуро.
Площадь была какой-то ну очень оживленной, и Окен решил прогуляться, посмотреть на лавки торговцев. Они размещались по краям, многие стояли вплотную к стенам домов. Повсюду расхаживали торговцы вразнос, нахваливая свои товары. Пахло так вкусно, что живот у Ричарда сводило. В последние дни он ел не то чтобы досыта: он понимал, что тетушке Сю просто некогда кухарничать. Дядюшка же, похоже, был хорошо только в выпекании хлеба. Даже похлебка выходила уж больно водянистой. Но и то хорошо - лучше, чем ничего...
- Подайте ветерану Доброй компании! Подайте ветерану Доброй компании! - от мыслей Ричарда оторвало подергивание края его рубахи.
У старика практически не было ног. Только жалкие обрубки заканчивались огромными башмаками, надетыми задом наперед. Беспорядочно свисавшие кудри почти целиком закрывали лицо (загорело, насколько мог заметить Ричард): разве что глаза было видно. Покрасневшие, жалостливые.
- Подайте ветерану! - одной рукой старик тряс за рубаху Ричарда, а другую протянул в надежде на подаяние.
- У меня нет...У меня ничего нет...Родителей - убили...Друзей - убили... - только и смог произнести Ричард.
Даже медяки он спрятал в матраце, выйдя гулять с одной-единственной монеткой. Он боялся, что деньги украдут в толкучке: дядюшка Бауз предупредил, что карманники совсем обнаглели.
- Э, парень, да ты из наших, из добряков, - протянул старик и разжал пальцы, сжимавшие полу рубахи. - Удачи, добряк, удачи.
Ричард проводил засеменившего старика взглядом.
- Леденцы! Леденцы! Мальчик, леденцы? - хохотала девушка в забавном чепце. - Полмедяка за лучшую на свете сласть! Полмедяка!
Ричард облизнулся, но тут же понурил голову.
- У меня нет.
У него, конечно, было, но книга была дороже. Он хотел хотя бы при ее помощи чуть-чуть вернуться назад, в прошлое, к маме, читавшей Ту-Самую на ночь. Позже, когда подрос, Ричард по этой же книге учился грамоте.
Девушка тут же перестала замечать парня, и двинулась дальше.
До самого захода солнца Окен гулял по площади, то и дело забираясь на постамент. Каменный герой был единственный, кто не напоминал парню о потерянном дома. И Ричард был благодарен статуе за это - и за приют под каменным же плащом. Когда стало понятно, что Пастуро не придет, Окен двинулся обратно.
Еще стоя на улице, Ричард услышал шум. Он испуганно вбежал в дом, боясь страшного. Но тут же выдохнул: это просто вся семья собралась вместе, счастливая и радостная.
- Рик! Рик! Поздоровайся с Жаком! Ты давно с ним не виделся! - Сюзанна баюкала мирно сопевшего малыша.
- Цех своих не бросает, - довольно протянул дядюшка Бауз. Он не мог нарадоваться выздоровлению сына. - Привели такого лекаря! Такогол лекаря нашли! До самой смерти своей я обязан цеху!
Бауз говорил достаточно серьезно. Бено приплясывал вокруг мамы, хлопая в ладоши. Ивета и Лиун так и норовили схватить Бено и занять его место. На ричарда распространилось это веселье, и до самого вечера он болтал с родней, сохраняя улыбку от уха до уха. Он почти забыл, что привело его в этот дом. Почти. Потому что ночью ему снилась мама.