- Мне надо подумать, - только и смог выдавить Ричард.
Даже в отсветах печи было видно, как раскраснелся Окен. Такого сложного выбора раньше у него не было. Но вот он нашелся, что спросить:
- А почему я?
- Правильный вопрос. Его, к сожалению, редко задают, - улыбнулся Красное перо (сейчас он больше походил на веселого торговца шутихами, чем донельзя серьезного учителя магов). - Летом ты показал, что в твоей крови магия. Ты урожденный маг.
Рот у Ричарда, да так быстро и сильно, что аж зубы клацнули. Он замахал головой, отказываясь в это верить.
- Рик, он бы не пришел к нам, не будь это правдой, - наконец вступила в разговор тетушка Сю. Весь остальной разговор она хранила молчание.
- Думай, парень, думай. Ты придешь к правильному выбору. А мне и так нужно сходить за лекарством. В конце концов, я же не ношу такие вещи в кошельке, - Манфред.
Он снова более походил на строгого и безжалостного мага, чем весельчака - торговца. Багровые отсветы ложились на его бледное (в полумраке) лицо, отчего становилось жутко.
- Я вернусь с четвертым колоколом. Ответ должен быть готов, - Манфред кивнул и в три-четыре шага покинул дом.
Повисло молчание.
- Пойдемте все спать. Сегодня был трудный день, - произнес Бауз. - Важные решения надо на свежую голову принимать.
- А что будет, если я останусь здесь? - вдруг спросил Ричард, когда они уже поднялись в комнаты. Он не обращал этот вопрос ни к кому конкретно.
- Значит, у нас будет новый ученик, - ответил Бауз. - Но малыш...Понимаешь...Я хотел бы, чтобы ты дал правильный ответ. Лекарство...очень ему нужно. Очень. Но, боюсь, что уже ничего ему не поможет.
Дверь за Баузом закрылась.
Малыши снова начали приставать к Ричарду с расспросами, но сил у него не было.
- Представляешь! У меня кузен - маг! Вот это да! Вот расскажу! Если кто обидит, сразу позову! И бац! Клац! Нету гада! - Бено оказался единственным, кто был искренне рад перспективе Ричарда пойти в маги. Ивета и Лиун хранили молчание. Только глазками - хлоп-хлоп.
Эти хлоп-хлоп Ричарду снились всю ночь. Вместе с клацем, конечно же.
Проснулся он задолго до рассвета, и понял, что почти не спал. Все вокруг было темно. Бено ворочался во сне: слышался шелест его одеяльца. Иногда во сне кузен что-то бубнил, непонятное, но веселое.
- Счастливчик Бено, - прошептал Ричард и уставился в потолок.
Он думал обо всем и ни о чем. А в голове его попеременно возникали два образа. Грозный, окруженный пламенем, высокий и гордый человек. Почему-то он походил на Манфреда Клоса, только очень надменного. А вторым был Бауз, только толще и улыбчивее. Он корпел над тестом, окруженный уймой ребятишек. Двойник Манфреда, наоборот, был одинок. Он стоял на берегу Большого канала, но только - этот был без противоположного берега. И ни единого корабля там не было!
А вот теперь пришел Бауз, самый настоящий дядюшка Бауз, худой как жердь. Одной рукой обнимал тетушку Сю, а другой...Другой опирался на могильный камень.
Ричард рванулся вперед и вверх. Только сейчас он понял, что это ему приснилось. Но это был так реально! Словно бы сам Окен стоял позади и толстого Бауза, и Бауза посещающего могилу, и возле одинокого Манфреда.
Бено продолжал бубнить во сне, но потом перестал. Близился рассвет: Ричард это чувствовал. Стала болеть голова. Нужно было решать.
Еще до того, как первые лучи солнца показались из-за крыш, Ричард был на улице. Окен сжался: было холодно. В сердце или на улице, точно он не знал. А еще было безлюдно. Даже нищие еще не проснулись. Им заниматься ремеслом ближе к полудню, когда улочки будут полны сердобольными горожанами. Ричарда это уже понял: он не раз наблюдал за просящими милостыню на городской площади. Когда рядом проходил богач, они тянули умоляюще руки. А чуть пропадал, плевались: мало подал! Нужно больше.
- А свой цех у них есть, интересно? - сам у себя спросил Ричард. Ответ его перестал интересовать через мгновение, едва парень переключил внимание на небо.
Оно порозовело. Там, среди стальных небес, летели птицы. Ричард улыбнулся, наблюдая за их полетом. Может, и ему так? Мама рассказывала, что птицы летают далеко за пределы Двенадцатиградья, но Ричарду не верилось. А вдруг там ничего нет?
- Мам, а вдруг там ничего нет? - спросил он, когда мама закрыла Ту-Самую.
- Где, мой милый? - голос ее был теплый...
Лицо! Он начал забывать ее лицо!
А вот теперь похолодело в сердце. Ричард сел на пороге, закрыв лицо руками. Ему было страшно, очень страшно. А еще - он ненавидел себя. Как можно забывать? Просто даже начать забывать? Из-за этого он не смог сдержать слез. Он хотел быть сильным, как папа, но - ведь он не папа... Надо стать сильным, и...Сильным...И еще- спасать людей. Ричард снова посмотрел на небо. Птицы улетели. Небо стало чуть светлее.
- Может, и я за ними? А вдруг я тоже смогу летать среди облаков?
И тут он вспомнил строчку из Той-Самой. Там рассказывалось о том, как земля выглядит, если глядеть с неба. До чего было красиво!
Вот почему люди не птицы...
Ричарду бы сейчас улететь, далеко-далеко, и не выбирать...Ничего не выбирать...
- Доброе утро, - Ричард подскочил: он не услышал, как подошел Бауз.
Дядюшка сел рядом с ним на пороге. Конечно, пришлось потесниться, но что делать.
- Я всегда знал: мне быть пекарем. Мой отец владел этой пекарней, а до него - дед. И отец деда владел пекарней. И отец отца деда. Правда, другой пекарней. Поменьше. За городом. У меня куда больше! И лучше! И хлеб в самом городском совете покупают! - Бауз улыбался при этих словах.
Первые солнечные лучи пробились по-над черепицей крыш и освещали лицо дядюшки. Было очень красиво.
- Мой старший уже пекарь, держит свою пекарню. Поменьше, конечно, но тоже ничего, - с гордостью произнес Бауз. - Его хлеб уже нахваливают. Еще бы! Ведь он из Баузов!
Дядюшка хлопнул в ладоши. Ричарду показалось, что в воздухе повисло облачко мучной пыли.
- Да. Пекари. Но...твой отец...Да...Твой отец... - Бауз покачал головой. - В общем, ты должен знать. Не всем же быть пекарями. Ты не состоишь в цеху. У тебя есть выбор. Из цеха не уходят. А вот прийти туда можно свободно. Это как...новая семья. Да, точно.
Бауз смотрел перед собой, ни разу не взглянув даже на Ричарда.
- А тем более...Маги...Они такие. Может, они и впрямь умеют помогать людям? О них разное говорят. Ни один, правда. Не покупал мой хлеб, - покачал головой Бауз. - Может, они какой особый едят? Вот, скажем, шуан. Может, они его едят? А, заместо ребуле. Для магов, верно, совсем не ребуле нужен. Точно! Каждый день они шуан едят. А может, сами пекут. Да с какими-то добавками. Выведать бы...
Бауз замолчал.
- Но да ладно... - он поглядел на небо. Интересно, что он видит там, среди облаков?
"А читал ли он Ту-Самую?" - вдруг стало интересно Ричарду.
- Многим хочется летать, как птицы. Знаешь, мне ведь было суждено стать пекарем. Мне это нравится, да, очень нравится, Высокий тому свидетель! - быстро произнес Бауз. - Но когда-то, в детстве, я любил ходить по набережной. Там все Двенадцатиградье можно увидеть, в одном-единственном месте! Такие интересные разговоры вели! А иных я даже понять не мог! Не по-нашему говорили. А иногда, представляешь! - Бауз улыбнулся. - Иногда даже орки бывали! Да-да! Высокого в свидетели зову! Орки! И никто внимания не обращал, представляешь!
Говоря это, Бауз все так же старался не глядеть на Ричарда.
- И один-единственный раз мне захотелось туда, - Бауз поднял глаза. Помолчал немного. - Уж весь Лефер я бы увидел. Это точно, весь Лефер! Одним-единственным взглядом окинул бы! Долго мне еще снилось, как я начинаю взлетать...А потом я просыпался, и помогал папаше Баузу в ремесле. И, однажды, сны исчезли.
Бауз замолчал.
- Давненько я этого не вспоминал. Ты, Ричард, - наконец-то дядюшка повернулся к нему. - Подумай. Сильно, знаешь, подумай. Может, ты однажды взлетишь над Лефером? Твой отец...мог бы тебе многое рассказать. Да только...А... - Бауз махнул рукой и вернулся в дом. Но перед тем как прикрыть за собой дверь, произнес, не оборачиваясь: - А может, однажды и ты перестанешь видеть сны. Совсем. Ты сиди, сиди здесь. Когда руки заняты, голова не работает. А твоей голове сейчас надо крепко подумать.