Доминик не слушал. «Интересно, какими таблетками пичкают в сумасшедших домах», – подумал он.
– Мне стоит поехать на Рождество к папочке? – Сара сидела на кровати у Рейчел в спальне новой квартиры.
– Не стоит, если ты не хочешь, родная. Однако здесь тебе будет немного скучновато. Я пригласила на рождественский обед наших соседей – семейство Гелб, кроме того, к нам подъедут Джейн и Джерри с детьми в канун Рождества.
– Ладно, – сказала Сара. – Лучше я встречусь с ним на второй день Рождества, а то здесь намечается такая грандиозная суматоха.
– Но только не в этот год, – улыбнулась Рейчел. – После Рождества на несколько дней приедет погостить Анна, а вечером на День Подарков мы с Клэр отправимся в гости. Пожалуй, тебе лучше остаться в этот день с Чарльзом, а вернуться на следующий день.
– Его не будет дома. В особенности – на День Подарков, – Сара вздохнула. – Доминик отправится с ним, а мне придется остаться с Юлией. Но, – она улыбнулась, – ты столько времени никуда не уезжала. Тебе это пойдет на пользу, мам. Ты становишься домоседкой.
Рейчел хихикнула.
– Мне нравится сидеть дома. Ты представляешь, Сара, что впервые у меня есть свое собственное место, – она откинулась на подушки. – Это всегда оставалось несбыточной мечтой. Моя спальня, в моей квартире…
Рейчел все еще не могла привыкнуть к тому, что можно вставить ключ в замок, войти в квартиру и остаться одной. Бывало, в какие-то дни это было настолько весело. Она вступала в роскошную тишину, наслаждаясь моментом, когда откроет дверь спальни. Там, ожидая ее прибытия, стояли книги, уставленные ровными рядами в изголовье кровати. Обычно возле кровати бесстыдно красовалась пустая кофейная чашечка, а на пушистом светлом ковре были разбросаны утренние газеты. А в другие дни бывало, ее охватывало одиночество и боль. Путь в спальню казался бесконечным. Кофейная чашка и разбросанные газеты были безмолвными соучастниками ее беспорядочного образа жизни. Без списков, которые прежде составлял Чарльз, она постоянно забывала покупать туалетную бумагу. Если она помнила о туалетной бумаге, то забывала купить масло.
Самым тяжким испытанием для нее стали счета. Счет на газ был в союзе со счетом на электричество. Им бы сменить конверты, когда она не смотрела. Банковские бумаги казались вообще непостижимыми, и подписанные ею портфельные инвестиции можно было выбрасывать в мусорную корзину. Господин Гардинер из Мидленд банка отнесся к ней с исключительным пониманием.
– Мисс Кавендиш, – сказал он. – Не отчаивайтесь, вы – не первая и не последняя, кто теряется перед этими бумагами. Поверьте мне. – Рейчел тут же успокоилась. – И, – продолжил он, – это относится не только к женщинам, но и к мужчинам, которые не в состоянии проследить все операции с их деньгами. Пусть это вас не угнетает. Я присмотрю за вашими акциями и позвоню, если нужно будет купить или продать. – Она улыбнулась. – Так-то лучше.
Рейчел отправилась пешком до своей квартиры. Какой милый человек, подумала она. Теперь чувство уверенности восстановилось в ней снова. Она позвонила в фирму, занимавшуюся центральным отоплением. «Почему это, – думала она, пока ждала ответа на звонок, – я могу справиться теперь с настоящим стихийным бедствием, однако подтекающий радиатор кажется мне концом света?»
Глава 46
Когда пришел вызванный представитель фирмы, занимающейся центральным отоплением, Сара находилась в школе.
– Живешь одна, лапонька? – спросил он, копаясь в батарее отопления.
– Нет. С дочерью. – Сначала Рейчел отвечала на его беззаботную болтовню. Ей было довольно одиноко. – Сделать вам чашечку кофе? – спросила она.
Вскоре он сидел за столом на кухне.
– Еще одна чашечка бы не помешала. – К этому времени он уже начал действовать ей на нервы. Рон, так представился слесарь, обхватил хрупкую чашечку своими грубыми толстыми пальцами. – Должно быть, тоскливо сидеть-то тут одной?
– Нет, что вы! У меня прекрасные соседи. Рон многозначительно посмотрел на нее.
– А по ночам?
– Моя дочь дома, – смущенно сказала Рейчел.
– Не скучаешь немножко по прежнему… – он сжал кулаки и изобразил весьма непристойное движение.
Рейчел покраснела.
– Пожалуй, вам лучше уйти.
Рон поднялся из-за стола. Неторопливо подойдя к Рейчел, он наклонил ее назад. Его толстые противные губы впились в ее рот. Он достал своим языком чуть ли не до горла Рейчел. Она слишком была занята сопротивлением, чтобы заметить, как его правая рука оказалась на ее юбке. Он уже запустил свои мерзкие пальцы ей в трусики.
Как раз в этот момент зазвонил телефон. Рон резко отпрянул.
– Черт побери! – воскликнул он, ощупывая свои брюки.
Рейчел помчалась к телефону.
– В чем дело, Рейчел? – сказала Джейн. – У тебя такой голос, будто ты мчалась вверх по лестнице. – Рейчел расплакалась. – Ну же, Рейчел. Не плачь. Расскажи, в чем дело. У меня день свободный. Сейчас приеду.
– Нет! Нет! Ни в коем случае не делай этого. Я сама приеду, – Рейчел бросила трубку и рванулась к двери.
– Эй! – Рон размахивал бумажкой ей вслед. – Эй! Вы не оплатили счет.
Рейчел скатилась по лестнице, истерично рыдая. Ей в память врезались его покрытые табачными пятнами зубы и зловонное дыхание. Она все еще тряслась от страха и отвращения, когда такси подвезло ее к дому Джейн.
Джейн заплатила таксисту и повела Рейчел к себе в дом.
– Вот, – сказала Джейн, протягивая подруге пару таблеток.
Рейчел отстранила ее руку.
– Нет. Я поклялась. Больше никогда в рот не возьму транквилизаторы. Обними меня, Джейн. Обними меня. – Ей необходимо было чувствовать чье-то тепло, нетребовательную любовь и душевную поддержку.
Джейн обняла ее.
– Ох, Рейчел, – все, что она смогла сказать, когда дослушала историю, рассказанную Рейчел, до конца.
– Может, я сделала что-нибудь не так? – Рейчел тревожно посмотрела на нее. – То есть, может, я как-то невольно попросила его об этом, намекнула или еще что-нибудь сделала, не знаю.
Джейн покачала головой.
– Не будь простофилей, Рейчел, он же не имел никакого права прикасаться к тебе. Не вешай на себя ответственность за его гнусное поведение.
Рейчел вздохнула.
– Ты, пожалуй, права, оставлю все невзгоды в старом году.
– Вот и хорошо. Пойдем, выпьем кофе. Рейчел взглянула на Джейн.
– Тебя что-то беспокоит?
Джейн, по своему обыкновению, чадила как паровоз.
– Я не собиралась тебе об этом рассказывать, Рейчел. У тебя своих хлопот полон рот, но, – Джейн загадочно улыбнулась, – я поняла, что ты – единственный человек, которому я смогу рассказать. – Она раскраснелась и вдруг впервые за столько лет расцвела: ее глаза сияли, и она смущенно хихикала.
Рейчел проницательно посмотрела на нее.
– Другой мужчина?
– Как ты узнала? – Джейн была потрясена. Рейчел засмеялась.
– Ты сияешь, как рождественская елка. Ага, мне то-то было невдомек, где это ты пропадала все лето. Кто он?
Джейн опустила голову.
– Это Лизин учитель.
– Ты имеешь в виду Джона Филдза? Преподавателя изобразительных искусств в ее колледже? Тот, о котором она уже все уши прожужжала?
Джейн кивнула. Рейчел присвистнула от удивления.
– Он великолепен, – Джейн стала пунцовой.
– А как же Джерри?
Джейн пожала плечами в недоумении.
– Вот в том-то и проблема. Джон хочет, чтобы я ушла от Джерри… Но всякий раз, как уже соберусь уходить, Джерри делает что-то приятное, и я передумываю. А потом – дети. Они любят отца, и у них нет ни малейшего желания, чтобы семья распалась. Так или иначе, но я не представляю, как можно развестись с Джерри. Он ничего не сделал плохого, кроме того, что надоел мне до смерти. Вообрази, как судья скажет: «Вряд ли, мадам, причиной развода может служить скука, навеваемая вашим партнером». А должно бы, – Джейн стукнула кулаками. – Скука смертная должна следовать за безрассудным поведением. Ты знаешь, – ее мысли вдруг внезапно переключились на другую тему, – я снова начала покупать себе красивую одежду? Вот, – она подставила руку Рейчел под нос. – Запах. «Шалимар». Нравится?