Рейчел проснулась в комнате Элизабет, с трудом сообразив, где находится. Слышно было, как внизу хлопала дверь. Ах, да! Это дом Чарльза. Шевельнулась мысль, что неплохо бы ей предложить свою помощь в приготовлении завтрака, и Рейчел мгновенно вскочила с постели, на ходу натягивая одежду. Стоявший в доме холод пробирал до костей. Юлия свято и твердо верила, что избыток тепла ведет к простудам и «дурным привычкам». Чистить по утрам камин и разводить огонь в гостиной входило в круг обязанностей Уильяма. Единственным теплым помещением во всем доме оставалась кухня.
Начинался воскресный день. По случаю приезда Рейчел завтрак подавался в столовой, и Юлия включила электрический камин для обогрева комнаты. «Слава Богу», – подумала Рейчел, умываясь в холодной ванной. О том, чтобы принять ванну, и речи быть не могло. Зубы выбивали дробь, когда она попыталась почистить их щеткой.
Юлия заметила, как девочка замерзла.
– Как самочувствие, дорогая, лучше? – ласково спросила она, когда Рейчел спускалась по лестнице. – Знаешь, я посоветовала бы тебе набрать немного в весе. Тогда не будет так холодно.
Юлия готовила завтрак. Жареная ветчина, тосты, яичница и разогретые помидоры.
– Я на завтрак ем совсем немного, госпожа Хантер. Только чашечку кофе с тостом.
– Без завтрака? Ай-яй-яй! Ничего удивительного в том, какая ты хилая!
– Я никогда не любила завтракать, даже в детстве.
Юлия фыркнула.
– Я бы своим детям не позволила идти в школу без плотного завтрака. Тебе же следует научиться, как правильно присматривать за мужчиной. Запомни мои слова. Мужчины всегда по-настоящему хотят жениться на таких девушках, как моя Элизабет, из которых получается женщина, способная правильно ухаживать за мужем, заботиться о доме и семье. Все маленькие привередливые «умницы» останутся «с носом».
– Жизнь состоит не только из уборки, стирки и стряпни для мужчин, – Рейчел эти наставления начали действовать на нервы. Она слегка раздраженно спросила: – А что насчет дружбы и сходства во взглядах?
Юлия подняла глаза к потолку.
– Похоже, что это – удел богатых, которым больше нечего делать, или немногих счастливцев, кому повезло обрести эти драгоценные качества. Но большинству из нас выпадает жребий жить рядом с хорошим добрым мужчиной, типа Уильяма. У него никогда не было такого дня, чтобы на столе не оказалось горячей пищи, кроме того времени, когда я лежала в больнице с Элизабет. Запомни, он хороший и порядочный супруг, но чтение книг и хождение по кинофильмам – не в его характере. Он обожает свой огород и телевизор.
– Должно быть, вам очень одиноко без Чарльза! Энергия бьет в нем через край!
– Быть рядом с ним – замечательно! Рейчел, когда-нибудь вы поймете взаимоотношения матери с сыном по-настоящему и оцените их по достоинству.
– Я так надеюсь! – Мысль показалась ей весьма привлекательной.
Чарльз вошел в прекрасном настроении, с юмором заметив:
– Ага, вижу, болельщики моего клуба – в сборе! – Он посмотрел на скворчавшую на плите сковородку. – Это – не для меня. Отныне такого завтрака не употребляю. Только кофе и тост.
После завтрака Уильям обычно отправлялся на работу. Суббота была днем особенным для него. В этот день у него в лавке работал помощник, поэтому Уильям мог целый день провести на участке или перед телевизором, просматривая футбольные матчи и скачки лошадей. Как только они закончили завтракать, Юлия позволила Рейчел убрать со стола.
– Теперь я приберу в кухне, а ты протри пыль в гостиной, – сказала она. – Тебе же нужно с чего-то начинать.
Рейчел очутилась в тесной комнате, держа в руках баночку полироли и две желтые тряпки для вытирания пыли. Она целый час терла и наводила блеск на бесконечное множество всяких вещей. Пианино в углу превратилось в заклятого врага, так как отказывалось сиять, как бы старательно она его ни терла. Но когда она отошла подальше и взглянула на свою работу, то осталась вполне довольна. В комнате, набитой всяким кошмарным хламом Эдвардинской эпохи, по крайней мере, приятно пахло.
Она доложила Юлии, которая пришла и провела пальцем по подоконнику. Слой пыли стал неопровержимой уликой на ее карающем персте.
– Продолжай, голубушка! Придется постараться получше. Приложи еще немножко терпения и усилий! – Юлия вышла, оставив рассерженную Рейчел, которая подумала, что, наверное, в комнате слишком много мебели… и в этом кроется вся причина.
Ее размышления прервал Чарльз, стоявший с лукавой улыбкой в дверях.
– Никогда не думал, что увижу тебя с тряпкой в руках за уборкой. Тебя мать заставила это делать?
– Она говорит, что мужчина не будет со мной жить до тех пор, пока я не научусь готовить, убирать и подавать ему обильную горячую пищу хотя бы дважды в день.
– Выбрось это из головы, Рейчел. Всем женщинам в нашей семье с младых ногтей вдалбливали эту мысль. Они все жутко перекармливают своих мужчин, чтобы как-то компенсировать свою вину из-за того, что отказывают им в другом.
– Чарльз, ты шутишь!
– Вовсе нет. Подозреваю, что моя мать занималась этим всего два раза: один – для меня, другой – для Элизабет.
– Какая потеря!
– Ну, зато у нас нет ни одной пылинки в доме! Ладно, пошли в гости к Муне. – Чарльз все еще в душе усмехался, когда они сели в машину. – В следующий раз она заставит тебя готовить грудинку.
– Мне нравится учиться. На самом деле! – пылко заявила Рейчел.
Выходные начинали угнетать ее. Казалось, что в жизни она ничего не умела делать.
– Ты мне нравишься такой, какая ты есть. Не нужно ничего менять. Моя мама понятия не имела ни о каких взаимоотношениях. Она вышла замуж за отца с тем, чтобы избавиться от своего семейства. Причина тебе будет понятна, как только ты встретишься с нашими родственниками по линии матери.
Рейчел рада была услышать о планах Чарльза на следующий раз. Она чувствовала, что Юлия никогда не примет девушку, которая не в состоянии заботиться о ее Чарльзе.
– В любом случае, у нас с тобой этих проблем не возникнет. Помни, что дом и семья – вот удел жизни моей матери. У нас все будет по-другому.
– Что ты имеешь в виду? – переспросила Рейчел, напрягая слух, чтобы разобрать слова сквозь шум мотора.
– Если мы решим когда-нибудь пожениться, моя работа и твое состояние помогут нам вести хозяйство. Я не хочу видеть, чтобы ты вкалывала и истязала себя, как моя мать, заставляя всех чувствовать себя виноватыми всякий раз, когда гремит посуда.
Рейчел была поражена: Чарльз действительно собирался жениться на ней. Она была так признательна ему за это. Положив ладонь ему на руку, Рейчел сказала:
– Обещаю, даже в том случае, если у нас не окажется поддержки, я справлюсь. И никогда не буду давать тебе повода чувствовать себя виноватым.
Чарльз одобрительно похлопал ее по руке, и в этот момент они как раз подъехали к дому Муни.
Увидев Руфь, Рейчел успокоилась еще больше. Руфь обожала своего сына, и это сильно бросалось в глаза. Две ее дочки-близнецы умерли вскоре после рождения, и Руфь не могла больше иметь детей. Это стало настоящей трагедией для нее, поэтому она с головой ушла в работу, помогая своему мужу Берни в магазине и отдавая всю энергию своему первенцу, своему единственному Мунечке, «хрупкому» созданию, которое смогло выжить исключительно благодаря куриному супчику, который Руфь варила только для сыночка. Рейчел нашла их дом очень уютным и менее церемонным.
Муня и в самом деле казался изнеженным и женоподобным, но Рейчел в то время нормально себя чувствовала в отношениях с гомосексуальными мужчинами из университетской среды. Она никакой угрозы для них не представляла и даже не требовала с их стороны какого бы то ни было внимания к себе, поэтому у нее обычно имелось несколько парней, которые были просто друзьями.
Муня улыбнулся ей.
– Держитесь, мамочка собирается впихнуть в вас кофе с пирожными. До сих пор не было ни одного случая, чтобы кто-нибудь покинул этот дом без угощения. Даже Свидетели Иеговы получают кекс и наставление.