О имени Твоем, Господи Боже Истины, и Единородного Твоего Сына, и Святаго Твоего Духа, возлагаю руку мою на раба Твоего, сподобльшагося прибегнути ко Святому Имени Твоему, и под кровом крил Твоих сохранитися. Отстави от него ветхую оную прелесть, и исполни его еже в Тя веры, и надежды, и любве: да уразумеет, яко Ты еси един Бог истинный, и Единородный Твой Сын, Господь наш Иисус Христос, и Святый Твой Дух. Даждь ему во всех заповедях Твоих ходнтн и угодная Тебе сохранити: яко аще сотворит сия человек, жив Будет в них. Напиши его в книзе жизни Твоея, и соедини его стаду наследия Твоего: да прославится имя Твое Святое в нем, и возлюбленного Твоего Сына, Господа же нашего Иисуса Христа, и животворящаго Твоего Духа. Да будут очи Твои взнрающе на него милостию выну, н уши Твои еже услышати глас моления его. Возвесели его в делех руку его, и во всяком роде его, да исповестся Тебе покланяяся, и славяй имя Твое великое н вышнее, и восхвалит Тя выну во вся дни живота своего. Тя бо поют вся силы небесныя, и Твоя есть слава, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Итак, в этой самой первой молитве, в самом начале крещального чина, нам даются действительные измерения и истинное содержание обращения. Прежде всего это уход из «мира сего», который был похищен у Бога врагом и стал тюрьмой. Обращение — это событие не из сферы и не на уровне идей, как многие считают в настоящее время. Это не выбор «идеологии», это даже не ответ на «проблемы» (слово, столь изумительно игнорируемое ранней Церковью и Священным Писанием). Это — действительно бегство от темноты и отчаяния. Человек приходит ко Христу, чтобы спастись, и потому, что нет иного спасения. И первое священнодействие крещального обряда — это акт защиты: рука священнослужителя — рука Самого Господа Иисуса Христа — защищает, дает прибежище, «берет под крыло». Ибо скоро предстоит смертельная схватка, и в первой же молитве говорится об ее крайней серьезности.
Новообращенный «зачислен», вписан в Книгу Жизни и вскоре будет присоединен к «стаду наследия» Божия. В то же время ему также сообщена высшая цель крещения: восстановление истинной жизни — жизни, утраченной грешным человеком. Эта жизнь описывается как «поклонение, восхваление и прославление великого и вышнего Имени». Но это и есть описание небес и вечности, — того, что, согласно Писанию, силы небесные вечно творят пред Престолом Господним. Спасение, восстановление жизни, дар жизни вечной — таковы те стороны крещения, которые приоткрываются нам в этом первом приготовительном обряде. Таково начало решающего события в человеческой жизни.
3. Изгнание нечистых духов
Приготовление к крещению состоит из наставлений в вере и экзорцизма (изгнания нечистых духов) [7]. Поскольку в настоящее время, ввиду того, что крещение происходит в младенческом возрасте, наставления в вере по необходимости переносятся на более позднее время, мы начнем наше исследование с обряда изгнания духов, который в теперешнем чинопоследовании следует непосредственно за первой молитвой.
Современный человек, даже православный, бывает весьма удивлен тем, что обряд крещения начинается со слов, обращенных к диаволу. В его религиозном мировоззрении для диавола нет места: это понятие, по его мнению, принадлежит темному Средневековью и характерно для низкого интеллектуального уровня. Поэтому многие люди, в том числе и священники, полагают, что изгнание нечистых духов может быть попросту пропущено как акт ненужный и не соответствующий нашей просвещенной и «современной» религии. Что касается неправославных, то они идут еще дальше: они утверждают, что необходимо «демифологизировать» сам Новый Завет, освободить его от устаревшего мировоззрения — «демонологии», которая только затемняет его настоящий, вечный смысл.
Мы не ставим перед собой цели изложить, даже поверхностно, православное учение о диаволе. Фактически Церковь никогда не формулировала его систематически, в виде ясного и четкого учения. Однако для нас имеет огромное значение то, что у Церкви всегда был опыт, подтверждающий наличие демонических сил, т. е., говоря попросту, у нее всегда было знание сатаны. Если это непосредственное знание не нашло своего выражения в четком и систематическом учении, то это объясняется трудностью, если не невозможностью, рационально определить иррациональное. А демоническое или, вообще говоря, злое как раз и является реальностью иррационального плана. Некоторые философы и богословы, пытаясь объяснить и таким образом «рационализировать» опыт и существование зла, объясняли его как некое отсутствие: отсутствие добра. Они сравнивали его, например, с темнотой, которая есть не что иное, как отсутствие света, и которая рассеивается с появлением света. Эта теория принималась последовательно деистами и гуманистами всех оттенков и до сих пор является неотъемлемой частью современного мировоззрения. При этом лекарство против зла обычно находят в просвещении и образовании. Например, стоит только объяснить подросткам механизм секса, устранить «тайну» и запреты, как они будут пользоваться им рационально, т. е. хорошо. Стоит только увеличить количество школ, как человек, который добр по своей природе, будет жить и вести себя рационально, т. е. хорошо.
7
Об экзорцизме см.: Dоlger F. J. Der Exorzismus im altchristlichen Taufritual // Studien zur Geschichte und Kultur des Aftertumes. 3, 1–2. Paderborn 1909; Ledercq H. Exorcisme, exorciste // Dictionnaire d'archeologie chretienne et de liturgie. Paris, 1922. T. 5. P. 1. Col. 964–978; Forget J. Exorcisme, exorciste // Dictionaire de theologie catholique. Paris, 1913. T. 5. P. 2. P. 1762–1786; Danielou J. Bible and Liturgy. P. 23–25.