«Свисти, — ответил Робин Гуд, —
Какие пустяки!
Я не видал, чтобы попы
Свистели в кулаки!»
Три раза просвистел монах,
И вмиг на этот зов
Примчалось из лесу к реке
Полсотни злобных псов.
«Собаки справятся с людьми,
А я, дружок, — с тобой».
«О нет, — ответил Робин Гуд, —
К чему нам этот бой?»
Но сразу два огромных пса
Помчались на него,
И псы напали на стрелков,
Один на одного.
Стрелки пускали тучи стрел,
Но не могли попасть:
Лихие псы, вертясь волчком,
Ловили стрелы в пасть.
Но вот десяток метких стрел
Пустил Малютка Джон,
И разом лег десяток псов,
Как громом поражен.
«Постой, стрелок! — кричит монах.
Пора кончать игру!
Давайте этот славный спор
Окончим подобру.
Пусть не на праздник мы сошлись,
А встретились в бою,
Но не впервые во враге
Я друга узнаю!»
С тех пор в аббатстве за рекой,
В крутых его стенах,
Был у стрелков надежный друг —
Отчаянный монах.
Робин Гуд молится богу
Вот еще один рассказ.
Однажды, говорят,
Переоделся Робин Гуд
В монашеский наряд.
Надел он черный капюшон,
Повесил крест на грудь,
А сверху четки нацепил
И вышел в дальний путь.
И мили Робин не прошел,
Как вдруг в лесу глухом
Он двух монахов повстречал,
Гарцующих верхом.
«Подайте брату во Христе! —
Заохал Робин Гуд. —
Тому, кто нищим подает,
На небе воздадут.
Я ничего не ел с утра,
Уж больно сбор плохой,
Ни кружки кислого вина,
Ни корочки сухой».
«Не жаль для ближнего монет,
Монахи говорят. —
Но нас ограбил Робин Гуд,
Мы сами нищи, брат».
«На шее крест у вас, попы,
А ложь на языке.
Придется, видно, вам помочь
Порыться в кошельке!»
Попы свернули на тропу,
Чтоб ускакать по ней,
Но Робин Гуд одним прыжком
Перехватил коней.
Он сбил монахов на траву
И надавал пинков.
«Ах, отпусти нас, добрый брат,
Не мучай бедняков».
«Выходит, все мы бедняки,
Бедняк на бедняке?
Ну что ж, помолимся втроем
О толстом кошельке».
И на коленях два попа
Взывали к небесам:
«Пошли нам, боже, золотых,
А сколько, знаешь сам!»
Ломали руки два попа
И охали, молясь,
А Робин песни распевал,
Над оханьем смеясь.
Потом он крикнул двум попам:
«Ну, братья-бедняки,
Посмотрим, что послал господь,
Проверим кошельки!»
И тут господни чудеса
Свершились наяву:
Пятьсот блестящих золотых
Посыпались в траву.
«Ого! — воскликнул Робин Гуд.
Вот это барыши!
Видать, что вы, мои отцы,
Молились от души.
Берите сотню золотых,
Вам нынче повезло!»
И встали на ноги попы,
Вздыхая тяжело.
Поднялись на ноги попы
И думали, уйдут.
«Еще не кончен разговор, —
Сказал им Робин Гуд, —
И на моем святом кресте
Я клятву с вас возьму
Не лгать до гробовой доски
Нигде и никому.
А встретив нищего в пути,
Тотчас сойти с коня
И бросить пригоршню монет,
За вас и за меня».
Монахам он привел коней
И сесть на них помог,
А сам отправился бродить
В чащобах у дорог.
Робин Гуд и коварный монах
Из леса вышел Робин Гуд
С дорожным посошком
И в шумный город Ноттингем
Отправился пешком.
Свернул он к церкви городской,
Вошел под гулкий свод,
И весь народ его узнал,
Но промолчал народ.