Они заглянули ей в лицо,
Не спрашивая ничего,
И каждая молвила словцо,
А Мэри — ни одного.
Сказала младшая сестра,
Девица по имени Джен:
«О леди, я буду к тебе добра.
Чем облегчить твой плен?»
«Отныне я буду вечно страдать,
А сердце — болеть в груди.
В Данди мой отец, в Данди моя мать,
И милый остался в Данди.
Но если по доброте твоей
Ты дашь мне перо и чернил,
Узнает мой милый, Вилли Хэй,
Где Гленлион меня скрыл».
Тут Джен чернила и перо
Пленнице принесла,
А Мэри, платя добром за добро,
Крепко ее обняла.
Наутро Джен пришла с юнцом,
Мальчуганом пятнадцати лет.
Он был проворным и смелым гонцом
И носил голубой берет.
«Мой мальчик, вверяюсь тебе одному.
Со мной стряслась беда.
Спеши к любимому моему,
И пусть он скачет сюда.
О, если поможешь моей судьбе,
Ты завтра будешь богат:
Я цепь золотую отдам тебе,
Когда прибежишь назад».
По горным лугам, где лежала роса,
Как птица летел гонец
И после полудня в два часа
Данди увидал наконец.
Раздался грохот в тишине,
Как будто гром копыт.
Сам Вилли Хэй появился в окне
И крикнул: «Кто стучит?»
«О господин, я полдня в пути.
Леди попала в беду.
И если ты хочешь ее спасти,
Я к ней тебя проведу».
В гневе Вилли бумагу читал,
Исписанную сплошь.
«О Гленлион, твой час настал,
Ты дерзость свою проклянешь.
Ты сам на себя навлекаешь беду,
Безмерна твоя вина,
И я под землей тебя найду,
Чтоб расплатиться сполна.
Седлайте белого коня,
Горячего, как огонь!
Сегодня на славу будет резня,
И нужен горячий конь!
Спешите, братья, в седла сесть.
Ударим мы, как гром.
Не будем мы ни спать, ни есть,
Но леди отобьем!»
Вилли белого гнал коня,
Гонец вороного гнал.
Они доскакали к исходу дня
До замка между скал.
Рыдала Мэри в башне своей
И не скрывала слез.
Тут западный ветер подул сильней
И голос Вилли донес.
«О Мэри моя, появись в окне,
Ступи ногой на карниз,
А там в объятия ко мне
Без страха прыгай вниз!»
Связала простыни она,
Хоть не на всю высоту,
И только скользнула из окна,
Ее Вилли поймал на лету.
На резвого коня, в седло
Ее посадил он вмиг.
«Прощай, Гленлион! Твое время ушло,
А цели ты не достиг!»
Закрыли Мэри со всех сторон
Рослые молодцы,
И тут услышал Гленлион:
На сбруях звенят бубенцы.
«Эй, Джек! Беги и встречу готовь,
Я слышу, поп у ворот.
Женой мне станет моя любовь
Прежде, чем дрозд запоет».
«Мой брат, ты рано ждешь попа,
О свадьбе помолчи.
Там дюжих англичан толпа
Стоит, обнажив мечи».
«Эй, Дональд, Дункан, Дугальд, Хью!
Откройте тяжелый засов!
Покажем шотландскую удаль свою
Своре английских псов!»
Шотландцы дрались, не считая ран,
Не жалея голов и плеч,
Но запер ворота строй англичан,
Мечом отражая меч.
Любовники мчались со склона на склон,
Скакали быстрей, быстрей.
Так юную Мэри Ливингстон
Выручил Вилли Хэй.
Прощай, Гленлион! Терзай свою грудь!
Катайся в грязи и пыли!
Ты ловко нас хотел обмануть,
Но мы тебя провели!
Два ворона
Я слышал, в роще у могил
Подруге ворон говорил:
«Давно уж нам поживы нет.
Где нынче мы найдем обед?»
«В долине рыцарь был убит,
И знают, что он там лежит,
Лишь сокол рыцаря, да пес,
Да леди, краше алых роз.
Но сокол дичь для леди бьет,
А пес по зарослям снует,
А леди впала в тяжкий грех.
Мы поживимся без помех.