Васли радуется, глядя на свои с Ваней Ислентьевым
яблони; речной ил, принесенный ими
с осени, пошел на пользу: почки на них больше
и ярче, чем на других,—видно, скоро распустятся.
Васли радуется, а Яша Гужавин грустит: его
деревца, отравленные Поперечным Иываном, за сохли.
Когда к ним подошел Малыгин, Яша спросил:
—Гавриил Васильевич, можно, я буду ухаживать
за яблонями Вани Ислентьева? Мои почему-
то посохли.
—Можно,—ответил Малыгин.—Даже нужно
позаботиться о сиротах.
—Гавриил Васильевич, о Ване Ислентьеве ничего
не слышно? —спросил Васли.
Поперечный йыван воткнул свою лопату в землю,
наступил на нее ногой и замер, прислушиваясь
к разговору.
Малыгин хотел что-то сказать и даже рот открыл,
но тут он случайно взглянул на хищную
мордочку Йывана и ответил, запнувшись:
—Н-нет, ничего не слышно.
На самом деле об Ислентьеве стало известно, что
он в то воскресенье бежал из села вместе с агита-
тором-студентом Казанского университета, и теперь
они вдвоем разъезжают по деревням.
Уходя, Малыгин сказал Васли:
—Мосолов, передай Матвею Трофимычу, пусть
придет ко мне сегодня вечером. Вместе с Ксенией
Петровной, конечно.
Матвей и Окси к этому времени уже сыграли
свадьбу.
—Передам,—кивнул Васли.
Поперечный Йыван принялся ковырять землю,
думая с удивлением:
≪Интересно, зачем учитель приглашает к себе
мельника? Тоже нашел приятеля! Надо будет сказать
об этом Потапу Силычу≫.
Вечером Гавриил Васильевич справлял день своего
рождения. В гостях у него, кроме Матвея и
Окси, сидел Басов и двое друзей из Уржума.
Усадив гостей за стол, Малыгин сказал:
—Хотя в доме нет хозяйки, все кушанья готовила
женская рука.
Окси покраснела и спрятала лицо за плечо сидевшего
рядом мужа.
—Прошу! —Хозяин обвел рукой стол, заставленный
тарелками с угощением и разлил по рюмкам
вино.
Басов поднялся, оглядел всех и обратился к имениннику:
—Гавриил Васильевич, дорогой наш друг, же146
лаю, чтоб дело, которому ты служишь, процветало,
а лично тебе —большого здоровья, хорошую жену
и детишек побольше!
Потекла шутливая дружеская беседа, дом наполнился
веселыми голосами.
Но вскоре заговорили о вещах более серьезных.
Окси время от времени вставала, подходила
к двери, прислушивалась.
—Знаете,—начал было Басов,—курыксерские
мужики...
В это время в сенях что-то загремело.
Окси подбежала к двери, толкнула ее и, выглянув
в темные сени, чиркнула спичкой.
—Кто тут? —спросила она.
В ответ —ни звука, лишь мгновение спустя громко
хлопнула входная дверь.
—Кто там? —Малыгин вопросительно посмотрел
на Окси.
—Не знаю, не отозвался.—Окси рассмеялась:
—Я нарочно возле двери пустое ведро поставила!
Кто-то в темноте и наткнулся на него.
—Смотри ты, какая хитрая! —восхищенно воскликнул
Малыгин.—Мне бы такое и в голову
не пришло.
Окси накинула на плечи платок и вышла на
крыльцо. Басов продолжал:
—Так вот, курыксерские мужики вступили в
спор с лесопромышленником Ионовым. Ионов сплавляет
лес по Шийлаю, и мужики постановили: пусть
он заплатит каждому жителю деревни по рублю,
иначе они не откроют ему заплот Веткановой мельницы.
Ионов, конечно, не хочет платить. Плотовщики
сочли требование мужиков правильным и разбрелись
по окрестным деревням. Так что теперь и вовсе
некому лес сплавлять. Приказчик Ионова бегает по
деревням, разыскивает плотовщиков. Говорит: ≪Если
не соберу их, пойду в Нартас, пусть пришлют
старших школьников человек двадцать, чтобы было
кому лес протолкнуть, когда полиция заставит мужиков
открыть заплот≫. Верховодит мужиками один
толковый мужик по фамилии Перевалов. Этот Перевалов
прямо говорит: ≪Пусть Ионов хоть войска вы147
зывает, мы от своего не отступимся≫. Как видно, там
хорошая каша заваривается.
Малыгин сказал взволнованно:
—Если Баудер согласится послать туда ребят,
надо чтобы с ними пошел наш человек. Не то пойдет
Потап Силыч, уж он-то постарается повернуть ребят
против мужиков. Этого никак нельзя допустить.
Матвей Трофимыч, ты бы не согласился повести
ребят?
Матвей покраснел от удовольствия. Значит, его
признали тут за своего.
—Я-то согласен, да вот захочет ли Баудер
послать меня?
—Это уж забота Гавриила Васильевича,— с улыбкой сказал Басов.
Г л а в а XI
НА БЕРЕГУ ШИИЛАЯ
На другое утро два десятка школьников, послан-
ные Баудером на выручку ионовского леса, бодро
шагали по дороге. Вел их Матвей.
От Нартаса до Веткановой мельницы семь верст.
Приказчик Ионова знай покрикивает:
—Скорей, ребятушки, поторапливайтесь!
Но Матвей отвечает спокойно:
—Успеется! Сам рассуди, господин приказчик:
если ребята устанут еще в дороге, много ли они там
у тебя наработают? Да и солнышко еще не так
высоко.
Приказчик вытащил из кармана часы, взглянул
и сморщился:
—Не высоко! Двенадцатый час.
Но Матвей продолжал идти вразвалку. Однако
как ни тянул он время, вскоре впереди показался
холм Веткан. Внизу, у кромки зеленого леса, протянулась
деревня Курыксёр. Мимо деревни, сверкая
на солнце, течет река Шийлай. Трудно угадать, где
ее обычное русло, сейчас, в половодье, она широко
разлилась.
Запруду у мельницы забили сплавляемые молем
бревна. Они колышутся на речной волне, бьют
в доски заплота. Но доски плотно сидят в своих
гнездах, перехвачены железной скобой, на которой
висит ржавый, внушительных размеров замок.
Когда отряд Матвея вышел на берег, ребят сразу
же окружило человек сорок мужиков. Некоторые
держат в руках топоры, багры и дубины.
Высокий, богатырского вида мариец с топором,
заткнутым за пояс, шагнул к Матвею, сдвинул
шапку набекрень и, со злостью плюнув себе под
ноги, спросил:
—За сколько продались?
Матвей промолчал.
—Ты что, оглох? —сурово глядя на мельника,
продолжал мужик.
Матвей кивнул на приказчика:
—Ты у него вон спроси, он договорился с
заведующим школой. А я что... Мое дело маленькое.
—Что же вы собираетесь делать?
—Что прикажут.
—Если прикажут драться с нами, будете
драться?
—Ну где нам, бедным, с вами сладить! — пытается отшутиться Матвей.—Вас вон сколько. Ты
мне лучше скажи, кто тут из вас Перевалов?
—Ну я! А что?
—Басов велел тебе поклон передать,—понизив
голос, ответил Матвей.
—Тогда другой разговор.—И мужик, подмигнув,
отошел к своим.
Мужики о чем-то негромко переговаривались
между собой. Школьники, сбившись в кучу, напряженно
ждали, что будет дальше. Приказчик, волнуясь,
курил папиросу за папиросой, то и дело
поглядывая на Лопъяльскую дорогу.
На Ветканском холме показалась лошадь, з а пряженная
в тарантас. Все стали вглядываться,
стараясь угадать, кто это такой спускается к берегу.
Яша Гужавин первым узнал лошадь.
—Это же наш Орлик! —воскликнул он.— Гляди, Васли, Потап катит!
В тарантасе, развалясь барином, сидел Потап
Силыч. Привязав лошадь у мельничного амбара, он,
прихрамывая, подошел к ребятам.
—Ну вот, ребятки, и я приехал. Сам Баудер
послал,—проговорил . он с самодовольной улыбкой.— Матвей, почему же ребята до сих пор
не приступили к работе?