— Это не простая пещера, — сказал, оглядываясь по сторонам Бернард. — Здесь явно поработали древние люди, жившие, небось, еще во времена Стоунхенджа.
Освещалось это подземное помещение лучами солнца, пробивавшимися сквозь заросли ежевики у входа. Когда глаза детей немного привыкли к царившему здесь полумраку, они разглядели, что пол пещеры покрывал слой белого сухого песка, а в ее дальнем углу темнел сравнительно неширокий заполненный водой провал. На гладкой водной поверхности плавало несколько листков папоротника; слабое освещение не позволяло проникнуть взглядом в глубину, однако все пятеро почему-то сразу почувствовали, что провал невероятно глубок.
— Не нравится мне это, — сознался Фрэнсис, — какая-то жуткая бездна. Неизвестно еще, что там внизу.
— Но сама пещера очень уютная, — поспешила смягчить впечатление от его мрачных слов Мэвис. — И здесь такая приятная прохлада. Давайте посидим на песочке несколько минут и передохнем после подъема, а то снаружи на солнцепеке такая жара — у меня голова, кажется, едва не превратилась в кипящий чайник. Немного передохнем и потом пойдем к морю.
— Что ж, я не прочь, — согласился Бернард, и они присели на песчаный пол пещеры неподалеку от края провала. Рубен сел последним, неловко оправляя юбку — он все никак не мог освоиться в своей новой одежде.
На довольно продолжительное время наступила тишина, лишь изредка нарушаемая падением крупных капель с потолка пещеры в лежавшее перед ними миниатюрное озеро, по поверхности которого разбегались быстро угасавшие круги.
— Да, лучшего места для убежища ты не смог бы найти по всему побережью, — сказал Циркачу Бернард. — Я не думаю, чтобы о нем знало много народу.
— Скорее всего, об этой пещере не знает никто кроме нас с вами, — сказал тот. — Еще два дня назад вход сюда был засыпан землей, и я случайно провалился в него, когда пробовал залезть с этой стороны на вершину утеса.
— На твоем месте я устроил бы здесь свою тайную штаб-квартиру на то время, пока тебя будут разыскивать, и отсюда уже совершал вылазки за провизией, — посоветовал будущий великий стратег.
— Я так и сделаю, — согласился Циркач.
— Ну что, отдохнули? — спросил Фрэнк. — Тогда идем обратно к морю.
— Погодите, мы же хотели сперва сказать заклинание, — напомнила Кэтлин, — вдруг из этого что-нибудь выйдет?
И они все вчетвером — исключая не знавшего волшебных слов Руби — начали произносить заклинание:
Неожиданно вода в темном жерле провала всколыхнулась, раздался громкий плеск, и перед ними собственной персоной явилась русалка — недавняя участница их рискованных ночных похождений. К тому времени глаза детей уже окончательно освоились в полумраке, и они ясно разглядели на ее лице очаровательную улыбку. Морская Леди простерла к ним свои белые руки с таким видом, словно намеревалась разом прижать их всех к своему сердцу.
— О мои прекрасные, мои благородные избавители! — пропела она. — О мои отважные, мои добрые, милые, искренние и бескорыстные друзья!
— Ты обращаешься к Рубену во множественном числе, — не без сарказма заметил ей Фрэнсис. — Похоже, ты что-то напутала с английской грамматикой.
— Я ничего не напутала. Я обращаюсь ко всем вам — и в том числе, конечно, к нему. Но прежде всего к вам двоим, первыми пришедшим ко мне на помощь! Ах, если бы вы знали, как я сожалела о своем вчерашнем поведении, как стыдно мне было вспоминать о своей неблагодарности! Но я объясню вам, в чем было дело. Всему виною ваш земной воздух. Когда мы, Водяные Люди, попадаем на воздух, мы очень быстро проникаемся его дурными влияниями, от которых мы не защищены иммунитетом: мы становимся грубыми, невоспитанными и — как это по-вашему называется…
— Зазнайками и снобами, — охотно подсказал Фрэнсис.
— Да, спасибо, я постараюсь запомнить названия этих болезней. Ваш воздух буквально пропитан всевозможными дурными инфекциями, так что я при всей осторожности не могла избежать заражения. Но как только я окунулась в очищающие воды моря, земные болезни покинули меня и вместо них остались лишь стыд и раскаяние. Простите меня, пожалуйста, я очень вас прошу.
Дети сказали «ну что вы, не стоит так убиваться» и «пустяки, право же, ничего страшного» и еще несколько обычных фраз, какие говорят в подобных случаях воспитанные люди, и таким образом недоразумение было окончательно улажено.
— До сих пор удивляюсь, — задумчиво произнесла русалка, — почему мне показалось таким важным именно происхождение этого мальчика из цирка? Неужели тот факт, что его родители были богатыми и солидными людьми может иметь такое большое значение и даже перевесить все прочие человеческие достоинства? Это очень странно, но что я могла поделать, если у вас на земле есть болезнь… как ты сказал: «зазнобов и снаек»?
— Зазанаек и снобов.
— Вот-вот, я уже почти выучила их названия. Впрочем, довольно говорить об этих неприятных вещах. Сейчас я приглашаю вас к себе в гости, в мою прекрасную подводную страну.
Ее лицо вновь озарилось нежнейшей улыбкой, тогда как дети, вежливо пробормотав «спасибо», отнюдь не торопились принимать столь необычное приглашение.
— Наши Водяные Люди будут страшно рады вас повидать. Они совсем не такие неблагодарные, как вы могли подумать после нашего вчерашнего расставания, — продолжила русалка, видя их нерешительность.
Она казалась очень милой и дружелюбной. Однако Фрэнсис невольно подумал о Лорелее — Деве Рейна из недавно прочитанной им поэмы Гейне, которая точно так же мило и дружелюбно обращалась к доверчивому путнику в утлом челне. По странному совпадению Мэвис в ту же минуту вспомнила про водяную фею Ундину, о которой они читали в школе и от встречи с которой не следовало ожидать ничего хорошего. Одновременно с ними и малышка Кэти — по еще более странному совпадению — также обратилась мыслями к поэзии, только в ее случае это был детский стишок о «Покинутом Водяном».
— Ты зовешь нас к себе на дно моря? — переспросила она и для пущей ясности прочла наизусть:
— В действительности это выглядит несколько по-другому, — сказала русалка, — но я не буду рассказывать. Скоро вы сами все увидите.
В последних ее словах Бернарду послышались зловещие нотки.
— А почему, — спросил он, — ты хотела встретиться с нами обязательно в глухой час ночи?
— Но это же самое обычное время, разве нет? — удивленно посмотрела на него русалка. — Так бывает в большинстве ваших земных историй. У нас под водой, кстати, имеется очень много сказочных книг, в которых действие происходит на суше, — точно так же, как у вас есть книги про нимф, русалок и водяных — и почти в каждой из этих книг отважный герой приезжает к воротам замка, где томится несчастная жертва злодеев, в глухой час ночи, когда стража спит, напившись какого-нибудь вина, и спокойно увозит спасенную пленницу на своем вороном, гнедом или, быть может, сером в яблоках скакуне. Кажется, я ничего не напутала? Прошлой ночью я не стала просить вас привести скакуна, потому что нас всех вместе было слишком много, и мне показалось, что колесница лучше подойдет для бегства… Однако мы заболтались, пора уже отправляться.
— Отправляться в какую сторону? — уточнил Бернард, и все дети затаили дыхание, ожидая ответа на этот очень их волновавший вопрос.
— В ту, откуда я пришла, естественно, — сказала русалка и указала пальцем вниз, в бездонную черную глубину провала.
— Большое… э-э, огромное вам спасибо за ваше любезное приглашение, — слегка дрожащим голосом промолвила Мэвис, — но вам, быть может, неизвестно, что люди, вот таким образом отправляющиеся вниз под воду… они как правило… то есть, почти всегда… короче говоря, они тонут.
— Это происходит только тогда, когда они отправляются вниз без предварительного уведомления и без провожатого из числа Водяных Людей. Мы, понятное дело, не обязаны нести ответственность за всяких проходимцев… или проплывамцев — я не знаю, как их лучше назвать, — но и для тех, насколько мне известно, чаще всего это приключение оканчивается вполне благополучно. Вам разве неизвестна история про Детей в Подводном Царстве?