Не знаю, как долго мы скакали. В западной части неба сейчас была почти полная луна, когда мы остановились возле несущегося потока воды. В бурных волнах отражались первые проблески рассвета. Дункан наклонил голову и попил. Когда он поднял голову, с его бархатных рогов, словно лунный жемчуг, стекали капли воды. Я тоже наклонилась и начала пить. Вода была ледяной, словно зима на вкус: она напомнила мне о горькой коре, глубоких снегах и о голоде. Она словно наполнила меня ледяной грустью, но я бы пила и дольше, не притопни Дункан в предостережении копытом о землю. Я подняла голову, но не заметила опасности, которую учуял Дункан. По мере усиления усталости я постепенно теряла ощущение оленя, но была еще в достаточной степени оленем, потому что, когда Дункан внезапно взмыл в прыжке через поток, я прыгнула вслед за ним.
Что-то схватило меня во время прыжка, заставляя остановиться — что-то холодное и влажное, оно зацепило мое копыто и потянуло, вниз, на колени, в несущийся поток воды. Я вскрикнула голосом, не похожим ни на олений, ни на человеческий. Из воды прямо на уровне моих глаз появилось лицо. На меня посмотрели большие зеленые глаза оттенка мха, холодные и бесстрастные, словно речные камни… а затем длинные холодные руки сомкнулись вокруг моей шеи и потащили под воду.
Лорелей. Она последовала за мной через проход и ждала в засаде, чтобы утопить. Я попыталась пнуть, но мое копыто только скользнуло по дну ручья. Лорелей оседлала меня, удерживая мое лицо под водой. Мои конечности, столь грациозные на земле, теперь стали неуклюжими. И я так устала, пробежав много миль. И все же, я дергалась, боролась изо всех сил чувствуя, по мере этого, что изменяюсь. Я возвращалась в человеческую форму.
Если бы только я могла стать рыбой, подумала я. Так же быстро как пронеслась в моей голове эта мысль, я почувствовала, что сжимаюсь. Мои руки и ноги прижались к бокам, кожа покрылась чешуей. Я глубоко вздохнула в богатой кислородом воде. Я уже выскальзывала из хватки Лорелей…
Но я забыла, где, собственно, живут ундины. Прежде чем мне удалось вырваться, острые когти впились мне в жабры. Она пронзила меня, как креветку шпажкой и начала подносить к раскрытой пасти, полной острых, как иглы, зубов. Я билась, пытаясь вырваться из захвата, но ее когти все глубже погружались в мою кожу. Ее глаза пылали злобой и восторгом, пока она все крепче сжимала захват… но затем они расширились от удивления. Что-то ударило ее. Я почувствовала вибрацию от удара своим животом. Я подняла голову и увидела тени ветвей над ее головой, а затем следующий толчок. Лорелей закричала и повернулась к нападающему, в панике швыряя меня в сторону. Я ударилась о что-то твердое и сухое. Я была на земле, задыхаясь, как рыба, вытащенная из воды…
Нет, не этот образ мне нужен. Как утопающий человек, вытащенный из воды. Я представила себя, свое человеческое тело с избитыми конечностями, отплевывающююся водой. Я лежала на большом плоском камне, нависающем над рекой. Дункан, все еще в форме оленя, стоял в нескольких шагах от меня, опустив голову и пытаясь отогнать Лорелей рогами. Ее волосы были взлохмачены и спутаны, зеленые глаза сверкали, губы кривились над острыми зубами в сердитом рычании. Кровь стекала вниз по ее жемчужно-гладкой коже, формируя темно-красные завихрения вокруг стройных ног. Когда я села, ее глаза переместились с Дункана на меня.