Возможно, она уже забыла голубой цвет и он теперь существовал только в ее воображении. Возможно, она так долго прожила в Финиксе, что придумала названия для кучи вещей, которых уже нет.
Голубой. Серый. Ясный. Облачный. Жизнь. Смерть. Безопасность.
Она могла сказать, что небо голубое, и, возможно, оно и было голубым. Она могла сказать, что она в безопасности, – и, возможно, ей удалось бы выжить. Однако на самом деле ни того, ни другого уже не существовало. Голубой цвет превратился в мираж – такой же, как Рэй Торрес и его снисходительная улыбка. В Финиксе ничто не существует долго.
Люси принялась за работу, сметая пыль с коллекторов, обнажая черные силиконовые поверхности «Джи-И» и «Хайера». Она плевала на стекло, оттирала ямки и царапины до чистоты, дольше, чем нужно – потому что отчищать от грязи дом легче, чем думать о том, что она видела прошлой ночью – и о том, что это для нее означало.
«Почему ты звонишь?» – спросила Анна.
Потому что моему другу вырвали глаза и мне страшно, что следующая в очереди – я.
Она не могла не думать о Джейми. Человек, разобранный на части, на земле рядом с «Хилтоном-6». В ее фотоаппарате остались снимки. Она даже не соображала, что делает, когда фотографировала на месте преступления. Это был просто рефлекс.
Неожиданный финал истории, которую Джейми пытался сочинить про себя.
Она вспомнила, как он сидел в «Хилтоне-6» – одетый с иголочки и самоуверенный.
– Люси, у меня будет бассейн и толпа мальчиков от стены до стены. Вот получу калифорнийскую визу и уеду отсюда навсегда.
Он уже распланировал всю свою жизнь.
Слишком смышленый, чтобы застрять на одном месте. Слишком умный, чтобы остаться в живых. Она помнила, каким он был в тот вечер, когда заключалась сделка: дергался, разглаживал пальто, поправлял галстук. Трезвый как стеклышко, он дрожал от волнения. Она вспомнила, как сидела в его аккуратно прибранной квартире, чтобы запечатлеть момент.
– Мне нужно пойти с тобой, – сказала она.
– Нет. Люси, ты мне нравишься, но свой эксклюзив ты получишь после того, как я заберу деньги.
– Боишься, что я тебя ограблю? – упрекнула она.
– Ты? Нет. – Он покачал головой. – Все остальные люди во вселенной – да, но ты – нет.
Она помнила, что он снова и снова завязывал галстук. Обычно он проделывал это не задумываясь, но теперь пальцы у него так дрожали, что Люси пришлось ему помочь.
– Слава богу, в мире есть криптовалюта, – сказал он. – Раньше такую сделку мне бы провернуть не удалось. Сразу же поднялась бы тревога. Когда все закончится, я, пожалуй, принесу жертву святому покровителю «Биткойна» и «Криптголда».
– Нужно было брать обычными деньгами, – сказала Люси.
Джейми рассмеялся.
– Ты хоть понимаешь, какие масштабы у этой сделки? По-твоему, после нее я выйду из гостиничного номера с парой чемоданов, набитых стодолларовыми купюрами? Девочка… – он покачал головой, – ты мелко мыслишь.
– Крупная сделка?
Джейми ухмыльнулся.
– Сколько ты бы заплатила, чтобы спасти город? Или целый штат? Сколько ты отдала бы за то, чтобы сельское хозяйство долины Империал не превратилось в пылевой котел?
– Миллионы? – предположила Люси.
Джейми снова рассмеялся.
– Вот поэтому, Люси, я уверен, что ты никогда меня не предашь. Ты мелко мыслишь.
Ее размышления прервал рокот двигателя. Тот же пикап, что и раньше; хищный, ничем не заглушенный рык. Она вытащила пистолет.
Во дворе залаял Санни, бегая взад-вперед вдоль ограждения. Пикап проехал по переулку и остановился – сияющий красный монстр, разглядывающий Санни, дом и ее саму.
Акула, кружащая рядом с добычей.
Люси присела на корточки и прицелилась. Санни лаял, не переставая; вот-вот перепрыгнет через ограду и бросится на пикап.
Машина медленно проехала мимо.
Люси выпрямилась, глядя, как пикап исчезает в лагере сквоттеров в дальнем конце квартала.
Возможно, стоило все-таки выстрелить.
Шум двигателя стих. Санни перестал лаять и с довольным видом вернулся в тень рядом с крыльцом. Люси ждала, прислушивалась, но пикап не вернулся. Однако урок был ясен. Она не могла и дальше пребывать в параличе. Либо она сама станет принимать решения, либо это сделают за нее.
Люси слезла с крыши и отряхнулась, провела пальцами по волосам и смахнула с себя шерсть Санни. Затем впустила его в дом и разделась в прихожей, чтобы не занести песок и пыль.
Санни, на что-то рассчитывая, следил за тем, как она переодевается в домашнюю одежду и садится за компьютер.
Поначалу она нажимала на клавиши неуверенно. Слова – зародыши. Набросок. Затем пошел каскад слов; она уже печатала быстрее, пальцы отбивали ритм, найдя форму, которую примет история. Все слова, все обвинения выливались из нее на страницу, описывая водоворот, который поглощал их всех.