Сергей Тарасов
Водяной
С водяным мне пришлось иметь дело в раннем детстве, когда чуть не утонул в бочке с водой, которая стояла в огороде. Лично я этого эпизода своей жизни не помню — я был еще мал, мне не было еще пяти лет. Мама мне рассказала, что я перегнулся через край бочки, наверное, хотел поплескаться и нырнул. Меня вытащила тетя Шура, которая была неподалеку. Когда она меня вытаскивала, кто-то ей помогал достать меня из бочки, — это, как я сейчас понял, был водяной, который тогда не дал мне утонуть. После того, как мне исполнилось пять лет, я помню все сколь-нибудь значительные события в своей жизни.
Рядом с пионерским лагерем, куда меня отправляли родители каждое лето, было большое озеро. Наш отряд каждый день купался в таком загоне, который назывался купальней. Там было мелко, по мосткам ходили вожатые, которые следили за каждым нашим движением. Мне было скучно в этом лягушатнике, потому что дома я купался на карьерах, которые были глубокими, — до четырех метров, и там был трамплин высотой метра два, с которого мы прыгали в воду.
В один из дней я вылез из купальни и пошел осматривать большой плот, который стоял рядом. Не знаю, зачем он был нужен остальным, но мне он был нужен для того, чтобы под ним проплыть под водой. Длина и ширина его была метров десять. Легкие у меня тогда были маленькие, и мне на половине пути не стало хватать воздуха. Так бы я и остался бы под этим плотом, если бы кто-то не пристроился сзади и толкал меня вперед. Мне оставалось только затаить дыхание и не пытаться вдохнуть воду, — вместо воздуха. Когда до края плота осталось полметра, мой помощник и спаситель перестал меня толкать, и я проплыл эти полметра сам. Этим помощником был, наверное, водяной.
На следующее лето меня на озере заметил какой-то тренер по плаванию, и я каждое утро, в компании таких же ребят, плавал до середины озера. Озеро называлось Балтым. Он плыл сзади нашей компании на лодке и смотрел, чтобы ни у кого не случилось судорог. За себя не волновался, — у меня был личный водяной, и я ничего в этом озере не боялся. Но булавку в плавки я всегда втыкал — на всякий случай.
На первую производственную практику, которая проходила в Челябинской области, я взял ласты. В то лето я вообще не одевал штанов — всегда было тепло, а работа моя заключалась в том, чтобы отбирать пробы воды и донных осадков в озерах. Мы, — водитель ГАЗ-66, геолог и я колесили по всей области, и в каждом озере я купался, отбирал подальше от берега пробу воды. Как-то мы подобрали голосующую на дороге женщину, и она приняла сначала меня за местного, а когда она доехала до своего места, оставила мне бутылку водки.
Вечером, когда мы остановились на ночлег у берега реки, наш геолог взял спиннинг и отправился на рыбалку. Мы остались у костра вдвоем — я и водитель. Я достал бутылку водки, и мы с ним за разговором провели незабываемый вечер. Наш командир так и не понял, откуда мы взяли спиртное.
Наш палаточный лагерь стоял на границе Ильменского заповедника, у большого озера. Наш начальник был очень умным и практичным человеком. Нам нельзя было без разрешения разбивать свой лагерь в пределах заповедника. На территории дома отдыха, который примыкал к заповеднику, тоже было нельзя ставить палатки, — надо было разрешение от администрации этого дома отдыха. Начальник дал команду разбить наш лагерь на лесной просеке, которая не являлась ни заповедником, ни принадлежала дому отдыха.
Тут был рай на земле, и мне вскоре пригодились ласты. Каждое утро я начинал с водных процедур — брал ласты и шел на озеро. Плыл в ластах очень быстро и до тех пор, когда хватало сил, а наши палатки казались желтым пятном на фоне зеленых берез и сосен. Сначала я боялся судорог, брал с собой большую булавку, но потом, в один из первых дней, когда плыл один, уже вдали от берега, заметил рядом с собой, метрах в десяти, попутчика.
Он тоже плыл очень быстро, но далеко от меня не отдалялся. Его одинокая, серебристая фигура мелькала рядом, но я никак не мог понять, кто это. Когда я устал, перед тем, как плыть обратно, лег на спину и полежал, отдыхая, на спине несколько минут. Серебристая фигурка пловца приблизилась ко мне, и я понял, что это не совсем человек, а скорее всего, местный водяной. Серебристый костюм его не был купальником — это была его кожа, похожая на чешую. Голова его была как у человека — с длинными волосами светлого цвета, без чешуи.
Поплавал он рядом со мной совсем недолго — просто, наверное, решил посмотреть на неизвестного пловца, которого не видел раньше в своем озере. Утолив свое любопытство, он отплыл и дождался, когда я поплыву. Мы не разговаривали — у меня не было сил на это, и я не знал, умеет ли он говорить.